Иронические юморески. Кванты смеха

Мы не можем также сказать, что все искусства отражают действительность в образах, то есть в тех или иных зрительных представлениях. Такие искусства, как живопись, скульптура, художественная фотография, кино, театр, действительно обладают средствами изображения видимого мира. Но такое искусство, как музыка, этими средствами не обладает или почти не обладает. Музыка, как никакое другое искусство, способна передавать человеческие чувства, настроения, переживания, тончайшие движения человеческой души, но добивается она этого, действуя на нашу способность слышать, а не на нашу способность видеть. Правда, действуя на слух человека, можно также вызывать в его сознании какие-то зрительные образы. Представьте себе такую звуковую картинку: вы слышите нарастающий шум автомобильного двигателя. Неожиданно в этот шум вплетаются крики испуганной курицы. Слышно отчаянное хлопанье крыльев. Раздаётся визг тормозов. Издали доносится милицейский свисток. Слушая эти звуки, мы можем представить себе и мчащийся по улице автомобиль, и попавшую под его колёса курицу, и милиционера, который заметил это происшествие и решил вмешаться, чтоб навести порядок.

Подобного рода звуковые картинки не могут, однако ж, оказать сколько-нибудь сильного воздействия на чувства слушателей. Звуки обладают очень небольшими способностями вызывать в нашем воображении такие картины действительности, которые могли бы глубоко потрясти нас. Эти картины слишком расплывчаты, неопределённы, в них нет необходимых для осуществления такой цели убедительных подробностей. В то же время звуки сами по себе могут действовать на нас с огромной силой. Есть что-то в самом характере, в самой тональности тех звуков, которые принято называть музыкальными, в их сочетании, чередовании, ритмичности, что глубоко действует на наши чувства без посредства каких-либо зрительных образов.

Ритм, лежащий в основе каждого музыкального произведения, тесно связан с движениями человеческого организма: частотой дыхания, биения сердца, частотой шага при ходьбе или беге. Уже само убыстрение ритма музыки внушает нам более бодрое, более жизнерадостное настроение, соответствующее здоровому, деятельному состоянию организма. И наоборот, замедление ритма может внушать спокойное или даже грустное настроение, соответствующее угнетённому, подавленному эмоциональному состоянию.

Чередование высоты тонов в мелодии родственно изменению интонации в разговоре, что легко обнаружить, услышав речь человека, находящегося во власти каких-нибудь сильных чувств, то есть когда он как бы захлёбывается от счастья, когда его душат слёзы от горя, когда он в гневе, в страхе. Быть может, самые первые, первобытные мелодии родились из примитивных возгласов, которыми человек выражал свои чувства ещё до того, как научился говорить.

Сам характер музыкальных звуков (звуков, отличных от обычных, не употребляющихся в музыке шумов) говорит об их близости к человеческой природе. Звуки струнных, смычковых, духовых музыкальных инструментов – это звуки, близкие к человеческому голосу, способные передавать все его оттенки и модуляции. По сравнению с человеческим голосом звуки эти обладают более широким диапазоном по силе, тембру и высоте, в результате чего могут передавать не только все отражающиеся в голосовых интонациях человеческие чувства, но и в какой-то мере усиливать их, подчёркивать, выделять.

В отличие от немузыкальных, то есть от обычных, конкретных звуков, вроде кудахтанья курицы или свистка милиционера, музыкальные (художественные) звуки не напоминают нам о конкретных предметах, издающих эти звуки, и тем самым не возбуждают зрительных представлений о них. В музыкальных звуках для нас важно то, что они могут передавать движения человеческой души, различные эмоциональные состояния, а не то, что они могут принадлежать испуганной курице или бдительному милиционеру. Недаром П. И. Чайковский назвал музыку языком чувств.

Правда, помимо чистой, инструментальной музыки, существует так называемая программная музыка, слушая которую мы можем представлять себе заранее обусловленные в программе картины действительности. Однако возникновение зрительных образов будет объясняться в данном случае не воздействием музыки, а воздействием слова, то есть тем, что мы знаем программу и знаем, следовательно, какие картины надо воображать. Не исключено, что и чистая, не программная музыка может внушать какие-то зрительные представления, однако ж вовсе не эти представления будут производить действия на наши чувства, а скорее сами они явятся результатом чувств, вызванных музыкой.