Иронические юморески. Кванты смеха

Сложность эстетического чувства обусловлена наличием в нём как бы двух сторон – индивидуальной и общественной. Если эмоцию удовлетворения познавательного инстинкта можно рассматривать как личное, индивидуальное чувство, исторически возникшее в результате внутренних, индивидуальных потребностей каждого из нас, независимо от наших связей с другими людьми, с обществом, то чувства прекрасного, возвышенного, комического, трагического, то есть наша способность восторгаться прекрасным, возвышенным, осуждать комическое, сочувствовать трагическому и т. д., – это чувства, сформированные в нас обществом, нашим общением с другими людьми. Мы судим о прекрасном или, наоборот, о безобразном не потому, что оно нравится или не нравится нам лично, а потому, что оно нравится или не нравится обществу в целом, то есть большинству людей. Хотя мы каждый раз и полагаемся в этом предмете на свою личную оценку, но она бывает верна лишь в том случае, когда совпадает с общей оценкой, с общим, прогрессивным взглядом на вещи. Эстетическое, таким образом, удовлетворяет не только наш познавательный инстинкт, но и инстинкт общественный, то есть нашу естественную жажду общения с другими людьми, жажду единения с ними, желание людям добра и ненависть ко всему, что мешает этому.

Наличие этой общественной стороны в эстетическом чувстве делает его общественным чувством, а эстетические свойства действительности – общественными свойствами, то есть свойствами, обусловленными нашим общественным подходом к действительности, нашим общим, человеческим отношением к жизни. В силу этого, когда мы говорим, что искусство познаёт (отображает) эстетические свойства действительности, то есть прекрасное, возвышенное, трагическое, встречающиеся в жизни, мы тем самым утверждаем, что оно отображает общественные свойства действительности, общественные стороны человеческой жизни. Мы можем убедиться на примере конкретных художественных произведений, что искусство не только изображает человека в его общественной практике, но и даёт развёрнутые картины общественной жизни, как это мы видим в романах, эпопеях, драмах, кинофильмах. В образах отдельных людей художника или писателя всегда интересует то, что имеет значение для жизни в обществе, то есть в первую очередь нравственная сторона человека, его характер, отношение к другим людям. В пейзажных картинах, где вовсе отсутствует человеческая фигура, художник стремится передать чувства, внушаемые ему природой, но чувства не сугубо личные, случайные, зависящие от минутного настроения художника, а чувства общие, типические, родственные чувствам других людей. Также и композитор, сочиняя музыку, подбирает такие сочетания и чередования звуков, которые не только в его сознании, но и в сознании других людей вызывают сходные, аналогичные чувства.

Наше отношение к людям, к обществу, ко всему, что имеет значение для жизни общества, – и есть то, что больше всего волнует нас, больше всего действует на наши чувства. Поэтому, когда искусство изображает нечто имеющее значение для общественной жизни (общее, общественное, типическое), – оно изображает вместе с тем и то, что действует на наши чувства. Таким образом, на вопрос, почему искусство действует на чувства, мы можем ответить: потому что оно изображает общеинтересное, общественное, то, что всех нас близко касается.

Говоря, что художник или писатель отображает эстетические свойства действительности, то есть отбирает в окружающей действительности признаки (детали, стороны, черты), внушающие нам те или иные чувства, мы не должны забывать, что любое возникшее в нашем сознании чувство возбуждает вместе с тем и мысли, точно так же, как любая вызванная действительностью мысль рождает какие-то чувства. Если вид зелёного луга или стоящей в поле берёзы внушит нам тёплое чувство любви к природе, то неизбежно у нас при этом возникнет и мысль, которая может быть сформулирована хотя бы в словах: «Как хорошо!», «Как приятно!», «Какой красивый пейзаж!» или что-нибудь вроде этого. С другой стороны, если вид природы подействует только на мыслительные наши способности, например внушит мысль о хорошем или, наоборот, плохом урожае травы или пшеницы, то уже от самой этой мысли мы можем испытать чувство удовольствия или неудовольствия, чувство радости или печали. Следовательно, если явление действительности внушает нам какие-то мысли, то мы всё же не застрахованы от переживания связанных с этими мыслями чувств и не можем считать такое явление недостойным изображения в искусстве. Неправ будет художник, если скажет: моё дело обращаться к чувствам человека, поэтому я должен исключить из своего произведения всё, что может навести его на какие-нибудь мысли. Чувства и мысли связаны в человеке воедино, и в большинстве случаев нет возможности повлиять на чувства человека без того, чтоб не обратиться к его разуму, без того, чтоб не вызвать у него какие-то мысли, может быть даже очень глубокие. Иначе говоря, художник и не сможет повлиять на многие наши чувства, если откажется внушить нам какие-то мысли.