Ирония как компонент английского стиля коммуникации

Мы не склонны отделять иронию от сарказма и рассматривать эти явления как различные и по характеру, и по коммуникативной интенции. По нашему мнению, грань между иронией и сарказмом слишком тонка, чтобы рассматривать их как не имеющие отношения друг к другу понятия. И ирония, и сарказм могут выполнять одинаковые функции (защита, насмешка, критика и др.); сарказм, как и самоирония, может быть обращен говорящим как на других, так и на себя.

Сарказм присущ всем стилям речи и слоям общества, например, знаменитый английский сарказм широко распространен в аристократических кругах и является важным концептом английского культурного мира. Язвительные высказывания, в том числе в свой собственный адрес, призваны смягчить негативный смысл и разрядить обстановку в процессе коммуникации.

По нашему мнению, сарказм тесно граничит с иронией и концентрирует в себе язвительность, остроту высказывания. Он часто направлен на то, чтобы уколоть собеседника.

У сарказма и иронии есть общая область функционирования и общая цель (выражение насмешки), но сарказм иногда выходит за рамки иронии и приближается к «черному юмору».

1.3.5. Ирония и ложь

Существует мнение, что ирония – это разновидность лжи, так как говорящий высказывает нечто противоположное тому, что думает, следовательно, говорит неправду. В древнегреческом языке «иронизировать» означало «говорить ложь», «насмехаться», «притворяться». Ю.Н. Варзонин утверждает, что «нет ничего более близкого лжи, чем ирония» [Варзонин 1994: 30]. Он предлагает объединить иронию и ложь на том основании, что они изначально не присутствовали в языке, точнее сказать, не были информационными техниками человека. Когда-то они появились в арсенале личности, потом закономерно освоили языковой способ кодирования. Человек сам учится лжи, точно так же он постигает механизмы иронии.

На сходство иронии и лжи указывают и другие исследователи. R. Giora обращает внимание на обманчивую природу иронии («the deceitful nature of irony») и утверждает, что «косвенность иронии является щитом, маскирующим истинное намерение, которое может расцениваться говорящим как рискованное» («Irony's indirectness acts as a shield which masks a genuine intent deemed risky by the speaker») [Giora 2001:165].

Действительно, отличить иронию от лжи иногда бывает трудно, так как ложь имеет весьма разнообразные проявления. Но в большинстве случаев ложь имеет корыстную цель и говорящий неправду хочет, чтобы его ложь принимали за истину [Ермакова 2005:16]. Ирония же, явная или неявная, рассчитана на понимание собеседником скрытого смысла – без этого ироническое высказывание теряет свое значение. А.Ф. Лосев пишет по этому поводу: «Ирония в отличие от обмана не просто скрывает истину, но и выражает ее… Сущность иронии заключается в том, что я, говоря «да», не скрываю своего «нет», а именно выражаю, выявляю его» [Лосев 1966:73].

Связь иронии с намеренной неискренностью была отмечена многими авторами (см: [Пивоев 1981:14–15; Прокофьев 1988:18; Brown 1980:117; Fraser 1983: 57–58; Leech 1983: 83]).

Большинство исследователей отмечают, что ирония рассчитана на понимание ложности утверждения адресатом иронии, на его неспособность не увидеть эту ложность. Ложь предназначается «непосвященному» адресату. В отличие от лжи, ирония не имеет намерения стать правдой, автор иронического высказывания намеренно передает информацию о своей неискренности. Являясь выражением неискренности говорящего, ирония идет дальше, это не столько выражение, сколько передача неискренности [Прокофьев 1988:18].

Различие между иронией и ложью заключается в коммуникативном намерении говорящего: цель лжеца всегда лежит вне высказывания, в то время как ироническая фраза, в которой притворство говорящего очевидно, является самоцелью (выражением отношения к объекту иронии).

Сопоставив иронию со смежными явлениями, можно сделать вывод: будучи связаны общими функциями и способами выражения, эти явления, тем не менее, имеют ярко выраженный индивидуальный характер. Еще раз назовем существующие между ними сходства и различия.

Сходство шутки и иронии заключается в небуквальности утверждения, общем компоненте несерьезности. Однако шутка, в отличие от иронии, может вообще обходиться без языка и не нуждается в специфическом предварительном контексте.

Ирония как форма комического занимает промежуточное положение между юмором и сатирой. Сатира – это злорадный, уничтожающий, разоблачительный смех, она более очевидна, чем ирония, ее цель – клеймить, обличать, призывать к борьбе. Тем не менее, ирония и сатира могут существовать совместно и дополнять друг друга.

Сарказм тесно граничит с иронией и часто направлен на то, чтобы уколоть собеседника. Он концентрирует в себе язвительность, остроту высказывания, иногда выходя за рамки иронии и приближаясь к «черному юмору».