Ирония судьбы, или Как я вышла замуж за француза. Посвящается русским и французам, а также всем девушкам, мечтающим выйти замуж за иностранца…

Мы пришли не просиживать скамью, а менять жизнь, поэтому я была равнодушна к зависти других. В моей группе были и хорошие люди, которые радовались за успех сокурсников и именно с такими позитивными людьми я и поддерживала отношения.

Однажды, ещё в начале учёбы, мне объявили бойкот на пару дней. Тогда почти никто не хотел со мной разговаривать. Когда же один из однокурсников, с которым мы остались друзьями, объяснил мне причину бойкота, мне было одновременно и обидно, и смешно.

Мало того, что учёба была для меня отдушиной, позволяющей забыть мой развалившийся брак, но для меня это был и огромный шанс изменить жизнь и второго подобного на горизонте не ожидалось. Государство платило за этот год учебы 14.000 евро и я не могла позволить себе бездельничать и терять время.

Мне хотелось расти вверх, тянуться к лучшей жизни. Помимо этого мне, как иностранке, не хотелось ударить лицом в грязь. Мне хотелось, чтобы мои родные гордились мной. У меня была замечательная поддержка в лице Филиппа и я попросту не имела права не преуспеть.

Мои сокурсники обвиняли меня в том, что я подлизываюсь к учителям, всего лишь из-за того, что у меня всегда были сделаны домашние задания и я отвечала каждый раз, когда меня спрашивали. Эти люди не задумывались о том, что мне это стоило бессоных ночей, недосыпания, лишений в плане развлечений. Со своей стороны я недоумевала, как эти взрослые люди могли так небрежно относиться к своей жизни и такому шансу и вести себя, как будто они всё ещё были за школьной партой, но я же не объявляла им бойкот…

Филипп посоветовал мне не обращать на них внимания и продолжать идти своей дорогой. Благо, в группе были и адекватные, не завистливые люди, с которыми я продолжала общаться, а те, что объявили мне бойкот, со временем остыли и стали снова со мной разговаривать. Видимо, понимающие люди объяснили им мою мотивацию и до всех дошло, что я никого не хочу подсидеть или подняться за счёт других. Я просто не умела учиться по-другому. Часто потом у меня брали списывать конспекты и домашние задания и больше никто меня не бойкотировал.

Учёба велась на французском и английском языках, и я сама себе поражалась, как мне удавалось успевать всё конспектировать и понимать. Видимо, в стрессовой ситуации включаются какие-то дополнительные ресурсы, которые подняли из глубины памяти мои знания языков, усвоенные в университете.

У учительницы итальянского был только один студент и, хотя моим третьим языком официально был мой родной русский язык, я попросила обучаться также итальянскому, аргументируя это тем, что уже изучала итальянский до этого и что уроки будут интереснее с двумя студентами. Я согласилась на эти дополнительные уроки с условием, что мои успехи также будут оцениваться и что я пройду экзамен безо всяких поблажек. Эти уроки мне очень пригодились затем для моей работы в экспорте вин.

Уроки русского языка вел француз, выучивший русский язык. Мне приходилось смиренно воспринимать его комментарии и сдерживать себя в споре, чтобы не оскорблять его учительское достоинство, но было обидно, когда на окончательном экзамене мне, русской, иностранец поставил 18/20. Когда же я возмущенно спросила у него, почему не 20/20, ведь всё же было правильно и это мой родной язык, он ответил мне, что не мог поставить мне 20/20 из принципа, что ученик по определению не мог знать материал на 20 баллов.

Спорить я не стала. Я вспомнила о том, как я горевала из-за двух троек, полученных мной в университете. Первая – по русскому, хотя я тянула минимум на 4, но пришла без букета (эти студенты были приняты первыми и получили пятёрки) и позволила себе спорить с учителем, защищая правильность своего ответа, а вторая – по истории, где мне выпала честь приготовить всего 5 вопросов и всё бы было отлично, но я проходила сразу после того, как учительница поймала студентку со шпорами и весь её гнев и желание завалить кого-нибудь обрушились на меня.

Я помню, как оба раза я пришла домой в слезах от стыда и разочарования, поскольку я всегда получала только 5 и редко 4, не считая первого курса университета, где мне надо было всех догнать с 0 до 3. Тогда папа, от которого я ожидала осуждения, утешил меня, сказав, что главное в жизни это не оценки, которые часто ставятся необъективно по причине человеческого фактора, а знания. Что оценки никто никогда не будет смотреть, а знания всегда пригодятся.

Ещё более интересную вещь мне сказал директор международной фирмы и мой будущий работодатель, который изъявил желание нанять меня до того, как я официально получу диплом. Этот высокообразованный и очень умный человек, получивший различные дипломы в престижных высших заведениях Франции и Америки, сказал, что дипломы для него не значили ничего, что это всего лишь бумажки, но что больше всего имело значение – это мотивация нового сотрудника работать и преуспеть в новой сфере, его способность быстро мыслить и обучаться новым вещам, находить нестандартные решения и проявлять инициативу.