Иррациональное в русской культуре. Сборник статей

То, что произошло с ним дальше, Квашнин-Самарин называет «выздоровлением», но для медиков и чиновников это изменение влекло за собой совершенно определенные последствия. Можно предположить, что по истечении трех месяцев состояние Квашнина-Самарина было вновь переквалифицировано и его отправили в тюрьму – теперь уже как безусловно виновного в совершенных преступлениях (на этот раз речь шла о подделке служебного аттестата).

Поскольку вся процедура переквалификации была непрозрачной, не сопровождалась повторным освидетельствованием и не документировалась, Квашнин-Самарин жаловался и протестовал: его подвергали тюремному наказанию как здорового, в то время как ранее определили как умалишенного и отправили в сумасшедший дом!

По выздоровлении моем по истечении сего срока меня надлежало бы освободить от суда и следствия на основании свода законов уголовных тома 15 статьи 148-й, в коей сказано:

«Преступление учиненное в безумии или сумасшествии не вменяется в вину, когда безумие или сумасшествие доказано будет с достоверностию и порядком для сего в Законах установленным».

<…> Следовательно, обстоятельство признания меня безумным, и заключения меня в продолжение трех месяцов в дом умалишенных вменяется мне ни во что и на статью 148 свода законов том 15 не обращено ни малейшего внимания (1, Л. 105–105 об.).

Конец всем этим «промежуточным» толкованиям должно было положить жесткое распоряжение наследника престола, Александра Николаевича, по-видимому, в 1853 году вместо отца решавшего некоторые дела государственного управления в связи с начавшейся Крымской войной. На одном из листов дела читаем: «Государь наследник цесаревич повелел: освидетельствовать и ежели окажется поврежденным в рассудке, то отправить в Архангельск без наказания; если же окажется в здравом рассудке, то за побег придать суду» (1, Л. 170). Но и эта инициатива не имела успеха, так как освидетельствование вновь не внесло в дело особенной ясности:

<…> по свидетельству, произведенному 9го сего октября в Общем присутствии Губернского Правления, оказался так же, как и по прежнему освидетельствованию, бывшему 19го января 1851 г., не подвержимым действительному сумасшествию, но только будучи от природы, как полагать должно, ограниченных умственных способностей, в многих случаях бывает странным и имеет о некоторых предметах, по ограниченности ума, превратные суждения и даже действия (1, Л. 186–186 об.).

Определение о «неподверженности сумасшествию», согласно распоряжению наследника, закономерно должно было повлечь за собой не ссылку, а уголовное наказание. Однако Санкт-Петербургский военный генерал-губернатор, основываясь на отрицательном результате освидетельствования, пришел все же к выводу о том, что Квашнина-Самарина следует отправить в ссылку как поврежденного в уме (1, Л. 196 об. – 197).