Иррационариум. Толкование нереальности

– Владимир Куроедов, – прочитал по сводке Дмитрий. – А не вы ли с друзьями вчера утром угнали машину, государственный номер три нуля семь?

– Не угнали мы, а покататься с Лёвой взяли. Ленка Зверева на море захотела.

– Это которая дочь «первого»? – оживился Савелий.

– Ну да.

– Эх, Димыч, вот пруха нам сегодня! Слушай, мудак, – предложил Вохе Савелий, – давай, рассказывай подробно, где там они сейчас на том море, а мы протокол вместе с порошочком аннулируем, сжигаем на твоих глазах. И иди на все четыре стороны.

– Правда? – обрадовался задержанный.

– Ты советским органам не доверяешь?

– Ну, в общем, на дачу в Рыбацкое они собирались с Лёвой. Любовь у них, – цинично ухмыльнулся Володя. – Только я вам ничего не говорил. Папахен у нее грубый – жениться Лёву заставит.

– Лёва – это Александр Леваков? – уточнил по тому же списку Дмитрий.

– Ну да.

– А у него кто родитель? – спросил Савелий.

– У него мать завунивермагом.

– Тогда заставит… Адресок дачи помнишь?

– Да там, в Рыбацком, она одна такая – двухэтажная.

– Смотри, Володя, мы свое слово держим, не обмани.

Савелий неторопливо порвал протокол, бросил обрывки в пепельницу, сверху высыпал порошок и, поставив на подоконник, поджег.

– Иди, негодяй, отдыхай, – пожелал напоследок юноше Дмитрий.

Тот поднялся, повел плечами, вытер ладони о джинсы, улыбнулся иронично.

– А вы – мужики что надо. Как в кино американском. «Жара в Лос-Анджелесе», на видике. Видели?

– Куда нам.

– Ты ступай.

– Ну, я пошел.

– Да иди уже! – рявкнул Савелий.

Когда Воха наконец убрался, спросил:

– Какие наши действия? Замполита поднимать?

– Нет. Позвоним товарищу Звереву. Пусть девочку замуж выдает, сколько можно из-за семнадцатилетней кобылы личный состав во все дыры долбать. Сегодня она с Лёвой, завтра с Петей…

– Да иди ты.

– А че? Мысль интересная. Анонимный звоночек устроим. Он, конечно, в Рыбацкое референта пошлет с водителем. Все шито-крыто. Парня вот немного жаль – только жизнь начинает. Ну, тут головой нужно думать, а не головкой…

– Я не согласен.

Дмитрий и в самом деле не прочь был устроить такой звонок, но дело понятное – приятелю третью звездочку на плечо тоже получить хочется. Только он, на самом деле, ситуацию неправильно понимает, случай ведь не тот. Затаиться надо и молчать – скорее эту звездочку получишь.

– Да прикалываюсь я, – хлопнул он друга по плечу. – Хочешь, звони замполиту. Только потом не удивляйся. Не Лёву, а тебя раком поставят.

– Да? – обескуражился Савелий.

– Отвечаю.

Незадачливый Савелий лихо плавал только в штатных ситуациях, как вот, скажем, с давешним ведущим инженером. Большая политика была ему не по зубам. Но другу доверял.

– Тогда что – ко мне? Люба тебя любит.

– Ты смотри, скаламбурил, как поручик Ржевский. А не поздновато – час ночи?

– Ничего. Я ж говорю, она тебя любит.

После ужина, в ночь глухую, их опять понесло на опорный. Устроились на стульях и так перекантовались до утра. А часов в шесть позвонили из отдела и дали отбой. Нашлась дочурка.

После этого оба вырубились мертвым сном, и проснулись около десяти. Разбудил их участковый Анатолий Петрович, пожилой нагловатый капитан. Оказалось, что ему надо работать с населением. «И так уже битый час народ на улице держу из-за вас». Народом оказалась пенсионерка, пришедшая сигнализировать на пьяницу-соседа.

– А давай по пиву серьезно вдарим? – предложил Савелий. – У нас же вроде теперь как выходной?

– Щас же. Дежурство организовывал замполит, значит, начальство это во внимание не примет.

– А мы в журнале за наряд расписывались.

– Тоже правильно. Совсем башка не варит.

– Вот и я о чём говорю. Поэтому дорога у нас одна. Да и обещал я проставиться за инженера.

– Уговорил. Поехали. А куда?

– А я знаю куда.

– Ну, рули, командир, раз знаешь. У меня башка – я уже докладывал…

Прибыли они, естественно, на «Ивушку», единственный на районе приличный пивняк.

– Ого, уже очередь, – удивился Савелий. – Вот тебе укрепление трудовой дисциплины. По скольку брать будем?

– По два. Для рывка. Слушай, странно, вчера по городу ездил – никаких очередей.

– Так это ж «Ивушка», место тихое. Наш брат редко шманает.

– Не объяснение. Ты иди, бери. Знаешь что, корочку покажи, а то сил ждать нет.

– Само собой…

Они сосредоточенно сосали пиво, хмуро ожидая расслабухи. А тогда можно будет закурить, повторить, а там, чуть подальше, и пельмешков взять – их пока все равно не завезли.

Стояли и пили, не глядя ни друг на друга, ни вокруг. Наконец Дмитрий отставил кружку, вынул папиросу и, прикуривая, огляделся. «Это они, – ясная, как будто пришедшая со стороны мысль, посетила Дмитрия – по дорожке между рядами столов шли двое. – Близнецы».

Словно услышав его мысль, близнецы разом посмотрели на Дмитрия и повернули к ним. Ноги у опера сделались ватные. «Драпать надо», – подумалось ему, и он перестал что-либо соображать.

А двое, между тем, подошли, и кто-то из них, – а может, оба, – глядя в глаза, спросил:

– Извините, можно вас потеснить?

Савелий не успел поставить кружку, а близнецов уже вязали подскочившие от соседних столиков люди в штатском. Один небрежно провел перед носом оторопевшего Савелия красной корочкой: