Иса

Иса молча встал, принёс сменную обувь Терезы, чистую майку из своих запасов и разогрел воду для чая, пока девушка переодевалась в рабочий вид.

Спустя четыре часа тяжёлой работы, он положил на тарелочку не только шоколадное печенье, о котором мечтала Мария, но и бисквитное пирожное.

И он не знал почему.

***

– Ты готов?

Исе не хотелось отвечать на этот вопрос.

Впервые за годы работы в собственном баре, он опасался открыть двери для других. За те несколько дней, что они с Марией приводили помещение в порядок, он ощутил желание… уединиться, отгородиться от других, от посторонних, даже если называются они друзьями.

Но Мария смотрела на него восторженными глазами, ожидая, когда он сделает последний шаг и просто откроет дверь.

Он прикрыл глаза, вздохнул и отодвинул засов. В лицо пахнул тёплый ветерок, в танце которого кружилась пыль города и пыльца деревьев.

К его плечу прильнула Мария и сказала:

– Лето приходит в город.

Они так и стояли вдвоём в дверях, вдыхая свежий воздух и наслаждаясь моментом.

А потом он пошёл работать, а она – к себе. Перед уходом Мария мягко коснулась его щеки и сказала:

– Я приду.

– Я буду ждать.

В колонках звучала You'll be a woman soon.

Как ни странно, первый день после ремонта прошёл спокойно. Старые и новые посетители, привлечённые слухами и запахом свежей краски, заглядывали, заказывали, улыбались, платили и уходили. Совершенно обычный круговорот жизни в подобных заведениях.

Только Иса сегодня был немного другим. Он всё так же чётко угадывал желания посетителей, тонко разделяя тех, кому нужен Budweiser или Heineken, от тех, кому – Hennessy или Tanqueray. Но его глаза смотрели мягче, в них исчез колючий внимательный наблюдатель, который отмечал, как разглаживаются пьяные лица. Сегодня он смотрел одновременно глубже и более поверхностно.

Это заметили старые завсегдатаи. Кто-то понимающе кивал, а Питер ворчал, словно неугомонный кишечник после килограмма капусты. Андрю успокаивал его. Это не помогало и с каждой выпитой рюмкой лицо Питера становилось краснее, а рокот из больного горла – громче.

Но Исе было всё равно. Он просто ждал и впервые понимал, что есть что-то большее, чем бар и тянущееся всю его жизнь противостояние с отцом. Который, между прочим, так и не позвонил. А не знать о потопе он не мог.

Но мысли Исы прервало её появления.

Замерли все немногочисленные вечерние посетители: взгляды приклеились к Марии.

Она изящным движением убрала локон за ухо с серебряной серёжкой, после чего грациозно спустилась по небольшим ступенькам. На ней было красное обтягивающее коктейльное платье, от чего казалось, что волосы стали рыжеватыми. На руках звенели браслеты из тонких колец, в руках она держала небольшую сумочку. Но даже последний забулдыга в тёмном углу завороженно смотрел в её сияющие карие глаза.

Она прошла сквозь притихший зал в сопровождении лёгкого аромата духов и Nothing else matters:

Trust I seek and I find in you

Every day for us something new

Мария подошла в барной стойке, положила на неё сумочку и глядя Исе прямо в глаза, спросила:

– Что вы можете предложить девушке выпить?

Иса видел овал лица и тонкую кожу; трепещущие ноздри и пламенеющие глаза; слегка прикусанные, будто в попытке сдержать рвущиеся наружу слова, губы; пульсирующую артерию на шее. Сердце хозяина бара пропустило удар, поражённое увиденным, а затем ускорило свой бег.

– Есть идея, – ответил он и повернулся к ровным рядам бутылок, что буквально утром она и выстраивала.

Розовое вино. Клубника. Немного ванили и…из-под стойки появился фигурный бокал с оранжевой лилией.

Мария коснулась руки Исы, нежно улыбнулась и тихо сказала:

– Спасибо, – но так, что у Исы по спине пробежали мурашки.

После чего она пригубила бокал и повернулась к залу.

Иса сразу захотел закончить рабочий день. Но посмотрев на часы, он понял, что до конца первого после ремонта дня ещё целых сорок минут.

Это были самые длинные и многообещающие сорок минут в его жизни.

Но даже они закончились и под лирическую Angel, Иса объявил, что бар закрывается. Последние гости распрощались с хозяином, пожали ему руку, закинули пару монет в корзинку под названием "В пользу брата" и засунув руки в карманы разошлись. Лишь набравшийся Питер обжёг взглядом Марию и ушёл, многозначительно промолчав. Андрю покинул бар давно.

Иса проверил двери, приборы и кассу, нарочито медленно и дотошно, чтобы ни одна мелочь не стала причиной для отмены вечера. Лишь убедившись, что всё в порядке, он переоделся в подсобке, расчесал гриву и вышел навстречу Марии.

Она уже встала и задумчиво изучала стену с пластинками. Платье подчёркивало фигуру и локон призывно покачивался у шеи. Но вся эта красота меркла в том свете, что вырывался из её глаз.

Иса подошёл, протянул руку и прямо спросил:

– Ты знаешь, чего хочешь?

Девушка помедлила и ответила:

– Нет. Но я уверена, что ты – знаешь.

Он посмотрел ей в глаза, стараясь не ослепнуть, и кивнул:

– Пойдём. Есть идея.

Ночь была длинной. Как и следующая неделя. А затем – месяц. Но они не пожалели.

***