Иса

Зазвонил телефон. Иса с трудом продрал глаза и свет экрана выжег их ярким пятном. Но за мгновение он успел понять, что телефон неопределённый.

Он снял блок.

– Слушаю, – голос спросонья был глухим.

– Здравствуй, сын.

– И тебе, папа, доброго утра.

Иса глянул на часы: десять тридцать. Для него – несусветная рань.

– Я хотел бы вернуться к нашему разговору.

Голос отца звучал серьёзно и насыщенно, будто он вёл проповедь в храме. Видимо привычка.

– Я же тебе говорил – я против. Мне не нравится эта идея, – а затем немного неожиданно для себя добавил. – Тем более, они не заслужили этого.

Трубка помолчала, а Иса тем временим натянул штаны и заглянул на кухню. Здесь его ждала записка с её широким, чуть резким почерком:

"Уехала по делам. Люблю. P.S. Чувствую тебя даже на расстоянии".

И сердечко.

Наконец на том конце провода заговорили:

– Ты поменял своё отношение.

– Это плохо? – резко ответил Иса.

– Смотря для кого? – задумчиво ответила трубка.

– Ты опять что-то задумал? – устало спросил Иса. – Ты же знаешь, что бесполезно. А пример нашей семьи давно должен был научить тебя уму-разуму.

Трубка хихикнула.

– Мальчик мой! Проживёшь столько, сколько твой брат, не говоря про меня, поймёшь: сдаться – значит умереть. А мёртвым быть скучно, чего бы там не писал Заратустра.

– Ницше, – автоматически поправил Иса.

– Да их всех разве упомнишь? – отец явно повеселел. – Изменения – это хорошо. Иногда они очень к месту. Привет Марии!

И прервал связь.

Иса хмуро смотрел на тускнеющий экран и думал откуда он знает её имя? Неужели действительно за всем следит? Не подавал признаков жизни, а тут в курсе последних событий.

Сон прогнало. Иса выглянул в окно: там стояла жара и асфальт плавился. В воздухе висела мерзкая дымка-обманка, которая прятала реальный мир от глаз.

– Сегодня – упор на пиво и лёгкий алкоголь, – сказал вслух Иса и пошёл чистить зубы и одеваться.

***

Жара сводила с ума и лёд в баке стремительно заканчивался. Питер матерился, требовал новой порции холодной водки и игнорировал просьбы окружающих. Если к нему подходили, он их отталкивал и смеялся каркающим смехом, переходящим в болезненный кашель.

Андрю перестал за ним ходить.

– Он совсем с катушек съехал, – сказал на днях Андрю. – Я бы его не винил, если бы он не портил жизнь мне и моей жене. Так что лучше пусть пьёт.

И теперь он портил жизнь всему бару.

Иса уже несколько раз порывался вынести этого человека из своего бара, но каждый раз вглядывался в его лицо и видел те боль и страх, что скрываются под маской пьяного Питера. И ему становилось его жалко.

Но вот пришла Мария и Питер раздухарился вконец. Тыкал пальцем, звал словно официантку и когда та прошла мимо него в уборную, почти ущипнул её. Иса вышел из-за стойки и двинулся в его сторону, – на всякий случай. Мария вышла обратно и пошла к нему навстречу, но тут Питер, как школьник, просто сделал ей подножку.

Каштановые волосы плеснули по ногам Исы. Его лицо пошло красными пятнами: от стыда, от злости, от страха. Он помешкался секунду, но услышал всхлип.

Иса присел и аккуратно посмотрел в лицо Марии. По щекам текли слёзы, но она старательно сдерживала рыдания. Лишь тихие всхлипы.

Иса опустил взгляд и увидел ободранные руки. Мелкие капельки крови выступали на коже, будто утренняя роса. И от вида этих капель Исе было не по себе. Он аккуратно помог Марии встать. Он старался не касаться ссадин. Но тут раздался пьяный смех:

– Смотри под ноги, шлюха! – лицо Питера представляло смесь серого смертельно больного и красного, смертельно пьяного человека. – Хотя попка у тебя ничего. Я б вдул. Думаю за это хозяин тебя и держит.

Он снова опрокинул рюмку и поперхнулся. Мария с горящими щеками, ушами и не сдерживаемыми слезами, стояла натянутой гитарной струной. Казалось всё помещение вошло в резонанс с этим напряжением.

И первым лопнул Иса. Он размахнулся и со всей силы ударил по лицу своего самого старого клиента. Того, кого называл другом дольше всего в этой комнате.

Питер откинулся на диванчике и из его носа ливанула тёмная, неприятная кровь. Но он словно не замечал, как по подбородку на рубашку и стол стекает бурный поток. Он вперил взгляд в Ису и беззвучно шевелил губами. Он не пытался встать и даже оторвать спину от диванчика.

Наконец он хрипло сказал:

– Променял нас на бабу… – и зашёлся в кашле.

Иса повернулся к залу и заметил, что удивление царит на всех лицах. Но только в нескольких он увидел одобрение.

Но даже этого ему хватило:

– Питер! Поднимай свою пьяную задницу и вали отсюда, – а после паузы добавил, – пожалуйста.

Питер злобно зыркнул на хозяина бара, провёл рукой по лицу и будто впервые увидел кровь. Неуклюже попробовал встать, качнулся. Опёрся на стол.

– Ты и твоя шлюха – поплатитесь!

И качаясь ушёл. Вслед за ним выскользнуло несколько человек и Иса не был уверен, ради чего: чтобы поддержать или ограбить.

Сейчас это не составило бы никакого труда.