Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1

Конфликт — это присвоение. Конфликтующие стороны, они же игроки (субъекты игры, акторы игры), все рассматривают с позиций присвоения. Любая сущность под воздействием игры превращается в проект под названием «Присвоение сущности». Идет ли речь об алмазе, о котором я говорил выше… Как только вокруг алмаза начинается игра, дело уже не в алмазе как таковом, а в том, кто присвоит себе алмаз. Идет ли речь о милой барышне… Пока она гуляет по травам и лугам, радуясь жизни и радуя окружающих, — это сущность. Но когда несколько кавалеров борются за любовь барышни (то есть играют), то барышня из сущности как таковой превращается в сущность для присвоения, то есть в проект «Барышня».

При этом и алмаз (предмет неодушевленного мира), и барышня (принадлежащая к миру одушевленному) в неизмеримо меньшей степени, нежели развитие, трансформируются, становясь из сущностей как таковых «сущностями для присвоения», то есть «проектизируясь».

Рассматривать же развитие в отрыве от проекта «Развитие», на мой взгляд, методологически совсем уж неэффективно. Ибо развитие, проектизируясь, претерпевает глубокие метаморфозы. Причем метаморфозы коварнейшие. Эти метаморфозы в случае, если мы используем адекватный, (так сказать, «пошаговый») метод, способны помочь раскрытию сущности происходящего. Ведь используем же мы метод воздействия, когда раскрываем сущность предмета, измеряя соответствие сигналов на входе и на выходе системы при анализе так называемого «черного ящика».

Но эти коварнейшие метаморфозы в случае, если мы используем неадекватный метод, способны увести нас от какого-либо понимания сущности. И погрузить в стихию присвоения как такового. Образно говоря, исчезают алмазы, барышни… Остаются интриги, выстрелы, трупы, кровавые следы… И ничего больше.

В фильме Антониони «Блоу-ап» герой попадает на концерт популярнейших рок-музыкантов, «заводится» вместе с толпой, начинает драться за кусок рок-гитары, которую пришедший в экстаз музыкант разбил на глазах у публики, кинув ей обломки, добивается обладания одним из обломков (присваивает его в ходе конфликта). Потом он выходит на улицу… В руках у него какая-то бессмысленная деревяшка… Он ее выкидывает, не понимая, в чем дело, и идет дальше.

В пьесе Брехта «Кавказский меловой круг» две женщины — подлинная и неподлинная (но — биологическая) мать — должны конфликтовать за присвоение ребенка, перетягивая его на свою сторону и выводя за пределы круга. Хорошо, что одна из женщин — подлинная мать — отказывается от подобной игры. Хорошо, что есть мудрый судья, присваивающий ей ребенка, ибо она, как любящая мать, не хочет порвать его на части. А если бы две неподлинные матери порвали ребенка — что бы они присвоили себе, играя по этим правилам? Собственность, записанную на ребенка, статусные возможности, исходящие из победы в состязании (то есть в конфликте)… Все, что угодно, только не ребенка.

Как мы видим, анализ развития как такового и развития как того, что вовлечено в конфликт и в силу подобной вовлеченности превращено в проект «Развитие», — это не одно и то же. Сущность развития и проект «Развитие» поэтому нужно рассматривать так, как это делают в квантовой механике, учитывая так называемую дополнительность.

Есть идея развития как то, что подлежит этой самой проектизации. При этом идея не должна быть (а) отсечена от «технологий» (мобилизационных — каких еще?), (б) разменяна на частные политические приобретения, (в) оторвана от реальности, (г) «пиаризирована», (д) застойно бюрократизирована.

(А), (б), (в) и так далее — это рамка. Вышел за рамки — погубил проект. Это касается любого проекта. В том числе и проекта «Развитие».

Но одно дело — задать проектную рамку. И совсем другое — определить реальное содержание проектизируемой сущности, то есть развития как такового.

Для начала нам нужно сделать шаг в направлении понимания содержания этой сущности. Я уже сделал первый шаг, обсудив проблему всепреодолеваемости. Теперь я предлагаю сделать еще один шаг, причем по принципу «НЕ», то есть указывая на нечто, сходное с развитием, и оговаривая, что это нечто НЕ есть развитие.

Рост валового внутреннего продукта — прекрасная вещь. Но это рост, а НЕ развитие. Бабочка — это НЕ разросшаяся куколка. Но что такое развитие?

Аппаратчик из ЦК КПСС, а вслед за ним (вздыхая) и министерский чиновник советской эпохи сказали бы: «Это скачок, обеспечивающий переход количества в качество». Что ж, та — советская — система могла тем самым хоть как-то отнестись к исследуемой нами сущности. А почему могла-то? Потому что у той системы был необходимый для разговора о развитии понятийный аппарат. Как сказали бы тогда, «мы вооружены передовой марксистско-ленинской теорией»…

Кто-то и сейчас верит, что эта теория является передовой. Кстати, верят в это отнюдь не только коммунистические ортодоксы. Во многих западных университетах (американских, прежде всего) к Марксу (чей понятийный аппарат и метод использовался в советскую эпоху) по-прежнему относятся с огромным уважением…