Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1

Не лукавьте, не лукавьте.
Ваша песня не нова!
Ах, оставьте… Ах, оставьте!
Все слова, слова, слова… —

дело не в словах ухажера, на которые отвечает подобным образом барышня, а в интонациях и ужимках, которые это все сопровождает с двух сторон. То бишь со стороны политического кавалера и политической барышни.

Я уже предупреждал читателя в методологическом введении о том, что свой Текст я рассматриваю как совокупность вербальных и невербальных компонент, как сплав семиотики и семантики.

При анализе этого пласта периферии семиотика важнее семантики. Например, выражение лиц, слушающих обращение вождя, ничуть не менее важно, чем текст, с которым вождь к лицам обращается.

Именно такой анализ текстуальной периферии, анализ, в котором контент неотделим от игрового подтекста и интонации, а семантика (политическое высказывание) от семиотики (политического жеста), я и хочу предложить читателю. Разумеется, только для того, чтобы, отталкиваясь от этих частностей, выйти на что-то общее. Ведь, согласись, читатель, эти частности — неотменимая часть современной истории, а значит, и нашей с тобой политической судьбы. Ну, «нэт» у меня для тебя другой истории и другой судьбы. Извини, читатель.

И, поелику ты все же хочешь быть в какой-то степени не жертвой этой судьбы, а ее хозяином, давай вместе всматриваться в оную, прочитывая судьбоносное в политических арабесках, которые нам дарит наше с тобой действительное.

Начну с событий 15 апреля 2008 года, которые являются, как я покажу ниже, переломными. Не собираюсь говорить, что это перелом к лучшему. Скажу лишь, что перелом касается сразу многого. Отношений между партией и вождями (вождем)… Направления политического процесса (а значит, косвенно и хода исторических судеб)… Злоключений любимого тобой и мной изгоя, именуемого «развитие»… И так далее.

Глава II. Фактор политического баланса и требования к «зайчикам» касательно их превращения в «ежиков»

IX съезд «Единой России»… Я слушаю выступающих. Вглядываюсь в лица слушающих. Говорятся хорошие слова о любви к России, о борьбе за ее перспективы в XXI столетии. Может быть, словам этим и недостает глубины и подлинности. Но, по крайней мере, в них нет яростного презрения и ненависти к своей стране как исторической личности.

И не надо говорить, что было бы странно, если бы политическая элита была пропитана подобной ненавидящей страстью. Она была ею пропитана. И я еще помню совершению другие слова, изливаемые на общество победившей демократической властью.

Почему я не должен радоваться тому, что те слова ушли в прошлое? Почему я должен с особой придирчивостью вслушиваться в интонации говорящих? Почему именно в данном случае нужны особо взыскательные тесты, проверяющие соответствие слов и дел? Ну, нет в словах предельной искренности, и что? Предельной неискренности в них тоже нет. И все мы понимаем, что слова — искренние они или нет — это уже полдела. Что, будучи произнесенными, они что-то за собой приносят в реальность. Хотя бы в виде предпосылок для изменений общественного мнения, сформированного предыдущим «псевдовластвующим субстратом».

Пусть хотя бы с обществом поговорят какое-то время не на языке ненависти. Пусть хотя бы ненамного расширится коридор допустимых тем, оценок, подходов. Даже это отнюдь не мало.

И почему я должен бояться того, что «Единая Россия» станет новой КПСС? Пусть этого боятся те, кто ненавидел КПСС, Советский Союз и все, что с ним было связано (советский проект, коммунистический проект и так далее). А я считал и считаю, что та — советская — реальность, которая несла на себе отпечатки этой идеальности, была совместима с жизнью страны, а нынешняя реальность — нет.

Да, нынешняя реальность при этом намного комфортнее, вольготнее, прошу прощения, свободнее.

Да, в ней нет многих идиотизмов прошлого, которые я болезненно переживал.

Но нет в ней и другого! Причем не только того, что предполагал великий Проект (этого-то уже давно не было), но и того, что предполагает любая здоровая социальная жизнь.

Нет морального чувства (на уровне элементарных разграничений — воровать плохо, жить честно хорошо).

Нет уважения к труду.

Нет (по крайней мере, в высших стратах — об этом просто анализы говорят) основополагающих социальных инстинктов, таких, как сострадание и солидарность.

Нет, наконец, внятных приоритетов, имеющих в конце концов и материально» выражение. Профессор, доктор наук в СССР зарабатывал вдвое (а то и втрое) больше среднего гражданина страны. Это означало, что страна нуждается в знании, научно-техническом и ином развитии.

Сейчас этого нет. И все политики, обсуждающие, как мы сейчас начнем триумфально развиваться, поразительным образом обходят все то, что связано с этим «нет».

Почему это «нет» возникло (генезис)?

Что оно собой знаменует (смысл)?

Что вытекает из этого «нет» (макросоциальная тенденция)?