Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1

Для завершения типологии нужен третий тип нормальности, олицетворяемый Борисом Годуновым или Михаилом Горбачевым. Эти политические личности, эти генераторы страстей по нормальности, не будучи безумными, не резонируют с безумством страны. И потому страну не возносят. Но они и не прячут свои страсти по нормальности в дальний уголок души. Они их предъявляют. А будучи предъявленными, эти страсти в силу их небезумия активизируют российское небезумие, то есть смерть.

По ходу анализа событий и текстов нам придется столкнуться с этим третьим типом нормальности более подробно. Здесь же я только хочу оговорить, что нормальность нормальности рознь. И что политический процесс не позволяет определить характер той нормальности, к которой Д.Медведев апеллирует, предъявляя безусловную человеческую подлинность. Но что предъявление нормальности вообще легко может быть использовано в соответствии с третьим типом этой самой нормальности. К чему, как я показал выше, есть разного рода поверхностные причины. Теперь мы видим, что эти причины (логика политической борьбы, брэнды и супербрэнды эпохи etc) соединяются с причинами не столь поверхностными.

Наличие этого соединения и является, как я показал в главе III, посвященной герменевтике медведевских текстов, одним из оснований для написания книги..

Видимо, какая-то тонкая структура этих текстов породила и аллегории, описанные мною в главе V.

Но бог с ними, с аллегориями… К ним мы еще вернемся. А пока постараемся нечто обсудить более аналитично и сухо.

Вы когда-нибудь пытались определить смысловую систему, подпитывающую глубинно-личностную философему «нормальной жизни»? При том, что рассматривать эту философему в отрыве от феномена ее подпитки чем-то более основательным, нежели она сама, бесперспективно…

Но почему подпитка должна осуществляться какой-то «системой смыслов»? Разве не может подпитывать философему «нормальной жизни» Ее Величество Реальность? Почему между этой Реальностью и ее мощнейшими токами должен находиться какой бы то ни было смыслосистемный посредник — Теория, Культура, Мировоззренческая доктрина? И, главное, есть ли такой посредник?

Видит человек домик под черепичной крышей, дорожку, вежливых улыбающихся людей, влюбляется он в это всеми силами своей души. В это, то есть в реальность. А мы все о посредниках толкуем.

Несомненное благо не требует для поклонения оному посредников в виде системы смыслов! Несомненное? Ой-ли?

Нормальная жизнь — это не жизнь обитателя Африки, Азии или Латинской Америки. Обитатели этих континентов могут подключаться к благу под названием «нормальная жизнь». Но само это благо (и его эталоны, что тоже немаловажно) размещено на Западе. Западная цивилизация — она и только она — взрастила внутри себя нечто, называемое «нормальная жизнь». Но могу ли я ставить знак равенства между «западным образом жизни» как таковым и тем, что называется «нормальная жизнь»?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, достаточно отнестись к тому, что привычно именуется «западный образ жизни» не как к чему-то монолитному (образ жизни), а как к полисистеме («образы», а не «образ жизни»).

Рыцарский образ жизни — это тоже западный образ жизни… Один из западных образов жизни…

Можно ли назвать рыцарский образ западной жизни нормальной жизнью в том ее понимании, которое мы обсуждаем? Безусловно, нет! В какой степени «нет»? В относительной (рыцарский образ жизни не является нормальным в интересующем нас понимании) или же речь следует вести не об относительной, а об абсолютной степени того же самого «нет»? То есть о том, что рыцарский образ жизни не просто не является нормальным в интересующем нас смысле, а является антитезой этой самой «нормальной жизни»? Речь следует вести именно о том, что рыцарский образ жизни является антитезой «нормальной жизни».

Но такой, как говорят, «расклад», укоренившись в реальности, должен быть оформлен в культуре. Если в реальности рыцарский образ жизни и «нормальная жизнь» находятся в антагонистических отношениях и эти отношения освоены общественным сознанием эпохи, то должен появиться роман… Или поэма… Где были бы герой и антигерой (Протагонист и Антагонист), выявляющие этот антагонизм, превращающие его в многогранные человеческие отношения между людьми, олицетворяющими антагонистические западные образы жизни. Кто Протагонист и кто Антагонист? Это зависит от исторического периода!

Великий поэт эпохи доминирования рыцарских ценностей, Бертран де Борн, расставляет приоритеты одним образом:

Сброд торгашей, мужицкий сброд,
Зловонный городской народ —
Восставшие из грязи
Тупые, жалкие скоты!
Противны мне до тошноты
Повадки этой мрази.