Исчадие рая

Безжизненная рука Егорова свешивалась с кровати, и Анна только теперь заметила, что в ней зажато несколько газетных листов. Машинально она попыталась вынуть газету из намертво сведенных пальцев. Это удалось ей не с первого раза, но все же она справилась с задачей, оставив, правда, клочок бумаги в его холодной руке. Продолжал действовать механически, Анна присела на корточки возле кровати и аккуратно расправила газетные листы на коленях. Перед ней была одна из самых популярных бульварных газет, развернутая на пятой полосе, шапку которой составляли, сплетаясь в замысловатый, с претензией на старину, орнамент, крупные вычурные буквы «Светская хроника». Небольшая заметка почему – то сразу бросилась ей в глаза (Анне неведомы были хитрые приемы размещения материала на полосе так, что нужные строки прямо-таки магнитом притягивали к себе внимание читателя). «И это – свадьба? Свадьба?! Свадьба!!» – таков был эффектный заголовок заметки. Далее кратко сообщалось, что один из столпов российского бизнеса, А. Егоров, считавшийся доселе, вопреки традициям новых хозяев жизни, примерным семьянином, прожившим в моногамном браке около двадцати лет и имеющий взрослую дочь, на днях поверг в шок, восторг и самую черную зависть московский бомонд, явившись на важный официальный прием в сопровождении очаровательного юного создания неземной красоты. Сразу же завладевшая всеобщим вниманием пара даже не пыталась скрыть характера своих отношений. А некоторым особо доверенным лицам господин Егоров шепнул на ушко, что уже «шьется платье белое» и не сегодня-завтра прольется малиновый звон свадебных колоколов. Бомонд новость принял с явным одобрением, ибо прежняя супруга господина Егорова, мягко говоря, ни у кого не вызывала особых симпатий.

Анна перечитала заметку несколько раз, хотя смысл ее и, более того, смысл всего того, что творилось с Егоровым и вокруг него последнее время, стал ей ясен уже при первом чтении. Крохотный, смешной и злобный газетный плевочек вдруг окончательно расставил все по своим местам. Отдельные малопонятные Анне события, до смерти напугавшие ее сначала, а затем заставившие пережить очень неприятные дни; пойти на должностное преступление; рисковать карьерой, страдать, сопереживая постороннему человеку, и даже видеть кошмарные сны, сложились теперь в ясную, отчетливую и совершенно не страшную картинку. Было немного обидно и даже несколько смешно: ситуация была совершенно банальной, если не откровенно пошлой. Анна аккуратно положила газету на пол возле кровати и, не оглядываясь на спящего (или умершего?) Егорова, вышла из апартаментов. В коридоре она едва не налетела на массивную фигуру старшего смены секьюрити, по забавному стечению обстоятельств именно того, который дежурил в жуткую для Анны ночь памятного визита Егорова и Рокотова.

– Ты что? – Она действительно испугалась его неожиданного присутствия.

– Да так. Горничная сказала, ты к нему зашла. Я на всякий случай поднялся. Он сегодня тут такой цирк устроил, я даже не ожидал, правда. Всегда такой вялый, а тут – ну просто Брюс Ли и Арнольд Шварценеггер в одном флаконе.

– Слушай, а почему мне не позвонили, когда все началось? Я же в курсе всей ситуации с самого начала, и вообще, Рокотов поручил мне…

– Так Рокотов и сказал, чтобы тебя не беспокоили…

– Он что, был здесь?

– Нет, позвонил, как раз когда этот начал требовать порцию. Ну, Нинка со страху и доложила, что, дескать, «скоро грянет буря».

– И что Рокотов?

– Сказал: держать ситуацию под контролем. Тебя не трогать. И обещал приехать, но что-то вот… задерживается. Так что мы уж сами… Извини. Пришлось, конечно, повозиться.

– Ладно. Поглядывай за ним, мало ли что.

– Ясно. Сейчас приставлю толкового парня, он, может, прямо там у него и посидит? Чего народ в коридоре-то напрягать?..

– Действительно. Пускай посидит, и если что – сразу зовите меня.

– Понял.