Исчадие ветров

Потом произошло то, чего я дожидался. Я не сводил с Армандры взгляда, и она медленно подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. В моей голове прозвучал ее неслышный голос:

«Хэнк Силберхатт, если ты еще промедлишь, совет может объявить меня женщиной Нортана и без полного выполнения ритуала. Они горят желанием выдать меня замуж».

«Армандра, я медлю лишь по одной причине, и ты ее знаешь. Я не могу быть наложником, который приползет к тебе, когда ты сочтешь нужным, сделает тебе детей и отправится в почетную отставку заседать в Совете старейшин. Если я буду твоим мужем, то именно мужем, а не комнатной собачкой!»

Старейшины вышли вперед, начали выстраиваться вокруг возвышения, а потом повернулись к залу. В мое сознание хлынул гнев Армандры, а потом и ее крик:

«О, какой же ты глупец! Неужели ты не понимаешь, почему я не решилась позволить тебе заглядывать в мои мысли? Да, Хэнк Силберхатт, я женщина, но и у женщину могут быть такие же страстные мысли, как и у любого мужчины!»

Нортан наконец заметил, что мы не сводили глаз друг с дружки. Он оскалился в предостерегающей гримасе; в глазах вспыхнуло бешенство. Я почти физически ощущал исходившую от него ненависть. Глашатай Совета старейшин шагнул на ступеньку, чтобы подняться к военачальнику и Армандре, поднял руку и открыл рот, чтобы заговорить…

— Я вызываю тебя, Нортан, — крикнул я, рванувшись вперед. — Я оспариваю твое право обладать этой женщиной и буду сражаться с тобой любым оружием, какое ты выберешь, во славу Плато и его обитателей!

— Если когда-нибудь вернемся на Землю, — услышал я за спиной деловитый, без тени насмешки голос Уайти, — ты, Джимми, будешь должен мне пятьдесят долларов. Никогда не спорь с прорицателем!

— И сотню мне, — так же неслышно добавила Трейси. — Джимми, ты просто не знаешь Хэнка. — Потом их шепот заглушили дикие изумленные крики многолюдной толпы.

Часть третья

1. Предательство Нортана ( Записано под диктовку медиума Хуаниты Альварес )

Сначала я подумал, что Нортан вот-вот взорвется. Он разинул рот и выпучил глаза от гнева и изумления. Выпустив руку Армандры, он начал спускаться по ступеням, но когда увидел, как я одет — сандалии на ногах, легкие штаны из мягкой кожи и куртка с меховым воротником, — хитро прищурился, приостановился на долю секунды, что-то обдумывая, а затем вдруг разъярился и изумился вдвойне против прежнего.

К тому времени глашатай тоже спустился; крик Нортана остановил его на полдороге из расчерченного мелом поля предусмотренного поединка.

— Эй, старейшина! Неужели ты не видишь, что этот тип смеется над Женщиной Ветров и издевается над нашим древним ритуалом? Он только-только попал к нам, но держит себя совсем не так, как подобает в его положении! Больше того, он осмеливается даже подрывать мой авторитет как полководца Плато! Посмотрите на него! Он даже не оделся для боя, хотя, если бы и был одет подобающе, я все равно не унизился бы до того, чтобы принять его вызов. Ему еще нельзя претендовать даже на последнюю шлюху из казарм, а он приперся сюда и нагло предлагает себя в супруги Женщине Ветров! Это не просто насмешка, — последние слова он оглушительно проревел, вложив в них весь свой наигранный гнев, — это оскорбление! Издевательство!

Я хорошо понимал, чего добивался военачальник, тем более что, едва он умолк, как его прихвостни дружно закивали. Похоже, что с ним согласились и один-другой старейшины — к очевидному неудовольствию остальных, в том числе Чарли Такомаха. Ладно, Нортан сказал свое слово, теперь моя очередь. Так что, прежде чем старейшина, к которому обращался военачальник, успел открыть рот, я заговорил.

— Старейшина, — начал я, обращаясь к тому же старику, — в Материнском мире я командовал людьми и никогда не сносил оскорблений от всяких кичливых псов. И не намерен менять свои обычаи здесь, на Борее. Как ни противно мне марать руки схваткой с таким, как этот ваш предводитель, я пойду на это, раз это единственный способ заработать себе приемлемое положение.

Я немного помолчал, чтобы мои слова отложились в сознании слушавших, и продолжил: