Исчадие ветров

Следует заметить, что с временем в мирах грез происходят странные вещи: в таких местах, как, например, Селефе или Серанниан, оно кажется застывшим, и потому там не происходит никаких заметных перемен. Но у сновидцев из мира яви, которые попадают туда лишь изредка, впечатление иное — будто между их визитами прошло много лет. Хотя, может быть, это впечатление субъективно, ведь не следует забывать, что миры грез сами являются порождением людей, которые видят их во снах. Де Мариньи намеревался попасть в «сегодня» мира грез — не в «завтра» и не во «вчера»; поэтому они с Морин оказались во времени, отделенном от того, когда он побывал в Ултаре в прошлый раз, лишь небольшим промежутком. Иными словами, время здесь шло примерно так же, как и в «бодрствующем мире»: друзья, которых сейчас видел де Мариньи, старели наравне с ним, год в год, а не год в минуту или, не дай бог, год в век!

Был здесь Грант Эндерби со своими здоровяками-сыновьями, и его дочь, темноглазая Литха, такая же скромная, как и в прежних снах. Но теперь она уже была женой каменотеса и имела собственный дом неподалеку от отцовского. Анри же был гостем из мира яви, красивым кораблем, пересекшим некогда ночь мира снов. О да, он собирался когда-нибудь построить виллу здесь, в Селефе, не знающем движения времени — почему бы сновидцу не сделать этого? — но и это тоже было только сновидением в сновидении.

Были здесь и правители нескольких районов, кое-кого из них де Мариньи сразу узнал, и толстяк — содержатель гостиницы со всей семьей, — они втайне гордились тем, что гости для своих сновидений выбрали из всего мира грез именно их владения, — и наконец, здесь присутствовал и сам достопочтенный Атал, который в тот незабываемый год, когда городские власти приняли закон, строго запрещающий убийство кошек, был простым мальчишкой. Атал, которого принесли сюда четверо молодых храмовых служек, облаченный в алую мантию верховного жреца, сидел, откинувшись, в носилках под балдахином. Бритоголовые сопровождающие — их мантии были серыми — относились к магистру с величайшим почтением, и не потому, что этого требовал ритуал и их служба, а из искренней любви. Поскольку он являлся общепризнанным высшим священнослужителем храма, оставаясь при этом просто Аталом, а имя его сделалось одной из величайших легенд в мирах грез.

Паланкин, расположенный во главе ряда маленьких столиков, упиравшихся в стол побольше, наклонили и частично сложили, так, чтобы он принял вид резного кресла, на котором и восседал на расшитой золотом подушке Атал; де Мариньи и Морин отвели почетные места по обе руки от него. После непродолжительных приветствий и представлений подали великолепную, сказочную еду, когда же собравшиеся принялись за еду под негромкий шумок завязавшихся возбужденных разговоров, де Мариньи наконец получил возможность свободно побеседовать с верховным жрецом ултарского храма Старших Богов.

— Я знал, что вы вот-вот появитесь, — чуть слышно сказал ему старик. — Вы, или Титус Кроу, или еще какой-то эмиссар из мира яви, из внешних сфер. Об этом говорило множество предзнаменований! Вам известно, что жители Нира и Ултара смертельно боятся затмений? Нет? Ну конечно же, ведь вы, как сновидец еще новичок; только не сочтите мои слова за обиду. Я не имел в виду задеть вас, тем более что вы в свое время сослужили миру ваших снов большую службу. Как бы там ни было, боязнь затмений восходит аж к временам моей юности — происхождение этих страхов сейчас не важно, — и за последний месяц случилось два лунных затмения; причем совершенно неожиданных. Видите ли, орбита луны мира грез к настоящему времени изучена вдоль и поперек, и все события, случающиеся с луной, без труда и точно вычисляются — особенно в последнее время, после войн, недавно случившихся в мирах грез, — и наши астрономы, пожалуй, никогда не позволяли себе прозевать приближающегося затмения! Тем более двух подряд! Как я это истолковал? Не скажу, чтобы у меня была полная уверенность, но в Черные дни, когда здесь было сильно влияние Ктулху, затмения случались часто. Они происходили, когда Ньярлахотеп, Великий посланец, являлся подглядывать за людскими снами…

Второе знамение: в Облачном Серанниане случилось единственное в своем роде событие. Мне рассказал о нем Куранес собственной персоной, так что сомнений быть не может. Ничего подобного никогда еще не случалось, так что разговоров пошло очень много. И к тому же в миры грез стали доноситься очень необычные мысли. Я лично слышал их слабые отголоски, когда видел сны во сне, и это были не людские мысли. Впрочем, я убежден, что мысли добрые. Полагаю, они приходят из Элизии и достигают земли где-то за Таларионом. Но как вы считаете, де Мариньи, кому в Элизии может потребоваться общаться с кем-то, находящимся за Таларионом? — Старец покачал головой. — Мой юный друг, это, несомненно, предзнаменования, причем далеко не все. Желаете послушать еще?