Исчезающая ведьма (ЛП)

— Это должно напоминать мне и всем, кто меня увидит, о победе французов над англичанами, — глухо произнёс Гудвин, зашнуровывая рубашку. — Хочешь знать, как это делалось? Каждая чёрточка вначале вырезалась на моём теле ножом. Потом горячий воск с сажей и серой заливался в каждую ранку, и все это поджигалось, чтобы отметины глубже впечатались в мою плоть. Потребовалось много недель, чтобы проработать каждую мелкую деталь. Были дни, когда я боялся, что не переживу следующую ночь, и ночи, когда я молил о смерти, чтобы не видеть ужасы наступившего дня. Но рассвет всегда сменяет даже самую долгую ночь, и наконец, прибыли узники с нового судна. На этот раз это был корабль, принадлежащий короне.

Король заплатил выкуп за всех своих подданных, и французские солдаты, приехавшие, чтобы отвезти их в порт, по небрежности или по невежеству прихватили меня вместе с остальными и посадили на судно, отплывающее в Англию. Едва мы высадились, я тут же отправился домой, представляя, как обрадуется отец, увидев меня, но приехав, я обнаружил там незнакомых людей. «Сын Файхера давно мёртв, а его кости похоронены в церкви», сказали они мне.

Они вышвырнули меня из собственного поместья. Я думал, что это какая-то дьявольская уловка, организованная с целью лишить меня владений, пока не пришёл в церковь и не увидел собственную могилу со своим изображением, высеченным из камня, и надписью: «Здесь покоится бренное тело Гудвина де Файхера».

Я узнал, что наша старая прислуга Эгги ещё живёт в деревне. Она была кормилицей моих сестёр и признала во мне безбородого юнца, что так давно покинул родные берега. Она сказала, что теперь я похож на своего отца, а точнее — на его тень. Просто чудо, что старая Эгги не упала замертво при виде меня, ведь она лично присутствовала в церкви на моих похоронах.

Оправившись от потрясения, она сказала, что письмо с требованием выкупа и впрямь дошло до моего отца, и он немедленно отправил посыльного обратно во Францию с требуемой суммой.

Павия перехватила гонца на пороге и передала ему кое-что из своих драгоценностей, наставляя отца, чтобы тот купил мне новую одежду, сытную еду, лекарства и все необходимое, дабы сделать мой путь домой максимально комфортным. Отец поцеловал её, сказав, что она самая щедрая и добродетельная из всех женщин. Павия принялась готовить пир по случаю моего возвращения.

Но спустя несколько недель, когда отец вернулся из деловой поездки, он увидел заплаканные лица Павии и двух младших дочерей. Они провели его в зал, где на столе стоял гроб. Павия тактично сообщила отцу печальную весть. Выкуп прибыл слишком поздно. Я скончался в тюрьме от лихорадки за несколько дней до этого. Но французы выполнили обязательства, вернув мои останки на родину.

Как повелось в отношении умерших на чужбине, они погребли моё сердце и внутренности на французском кладбище, а мой череп и кости вернули в Англию, предварительно выварив их дочиста. В гроб с костями они положили перстень, что был на мне в момент пленения, как доказательство моей личности.

Едва увидев перстень, отец тут же его опознал и разразился рыданиями, ведь это было то самое кольцо в форме змеи, которое он подарил мне в ночь перед отплытием. Я сообщал Павии о его потере.

Вскоре после этого мой отец занемог. Его мучили сильные боли в животе, и он угасал с каждым днём. Его ногти и волосы истончились и стали выпадать, порой ему было трудно даже дышать. Местный врач сказал, что у него бледная немочь{40}, часто возникающий после тяжёлой утраты недуг, но Эгги в это не верила.

Она рассказала мне, что Павия — дочь женщины, живущей на берегу моря, которая якобы сбивает селянок с пути истинной веры. Но не её мать вела женщин танцевать вокруг костров на утёсах. Это была Павия. Она переняла всё то, чему учила её мать, и пошла гораздо дальше, потому что, в отличие от своей неграмотной матери, она умела читать.

Именно Павия научила женщин делать свечи из жира мертвецов, перечисляя при этом имена всех людей, которым они хотели навредить. Она произносила заклинания, что отторгали их жертв от церкви и запечатывали им рты, не давая покаяться на исповеди или проглотить облатку на причастии. Затем женщины зажигали свечи и, насадив их на шипы, давали им полностью прогореть. Те люди, чьи имена они перечислили, чувствовали, как их тела горят и плавятся, словно тающий от огня воск.

Эгги рассказывала, что если Павия наречёт свечу человеческим именем и даст ей полностью прогореть, этот человек гарантированно умрёт, и ничто уже не сможет его спасти. Она клялась, что Павия была у костра на вершине утёса, когда они послали за священником, чтобы тот отпустил моему отцу грехи. И отец умер в тот самый час, когда догорела свеча с его именем.

Я убеждён, что именно Павия через де Понте передала французским пиратам сведения о нашем местоположении и грузе на борту. А ещё уверен, что это Павия раздобыла те кости, что похоронили в моей могиле. Кто знает, может, чтобы их заполучить, она собственноручно выварила труп? Кровь Господня, клянусь, у неё бы не дрогнула рука.