Исчезающая ведьма (ЛП)

— Не вижу в этом ничего плохого. Может, это даже её развлечёт. Пусть поиграется с ним. Она упрямая и будет нарочно действовать тебе наперекор. Из этой интрижки можно извлечь пользу, раз она сама не против.

— Ты дурак, если думаешь, что она согласится на это с милой улыбкой, — огрызнулась Кэтлин, замотав головой, словно отгоняя назойливые мысли. — То, как она смотрит на меня, все эти вопросы, которые она задаёт со святой наивностью в глазах, словно видит меня насквозь и расставляет мне ловушку.

— Она ещё ребёнок, что она может знать? Ты — её мать и должна держать её в ежовых рукавицах. Суровая дисциплина, дражайшая маман, вот чего ей не хватает. Сломай её. Пусть боится тебя, как этот сопляк Адам, и она сделает, как ей велено.

Кэтлин закусила губу.

— Если и можно кого запугать, то только не её. Ты же видел, что она сотворила с Беатой.

— Я думал, это ты посодействовала… — удивился Эдвард.

— Мы оба знаем, что Беата должна была уйти, и мне почти удалось уговорить Роберта избавиться от неё. Он уже колебался после того, как она выбила вино у него из рук. Ещё один подобный случай, и всё бы устроилось наилучшим образом. Но Леония… Беата боялась её, и теперь я убеждаюсь, что её опасения были не беспочвенны.

— У Беаты с головой было не в порядке, — возразил Эдвард. — Все эти безумные завывания на луну и неадекватная реакция на воду. — Он наклонился и поцеловал Кэтлин. — Леонию я беру на себя, дражайшая маман, можешь о ней не беспокоиться. Главное, чтобы она не пострадала, когда Роберт отправится в мир иной. Вопрос лишь в том, дражайшая маман, когда это произойдёт? Мой отчим выглядит довольно здоровым для мужчины его возраста, я бы даже сказал, чересчур здоровым. Предупреждаю, я не буду сидеть сложа руки и ждать, пока этот развратник скопытится, оставив нам все свои денежки.

— Не стоит с этим торопиться, Эдвард. Если он заболеет вскоре после своей супруги, все начнут шушукаться, припоминая слова Яна. Если бы Роберт погиб в Лондоне, никто бы и слова не сказал, однако теперь, когда он вернулся, мне следует действовать осторожней. Но есть нечто более безотлагательное. Роберт уже готов был вышвырнуть тебя из города, когда по твоей глупости лишился своих тканей. Он даже был уверен, что ты в сговоре с этой шайкой разбойников. Ты же знаешь, каким подозрительным он стал после мятежа. Он и в двух птичках, усевшихся на кровлю, готов увидеть заговорщиков. Твоя угроза растрезвонить на весь свет историю с «Апостолом Иудой» не подействовала. Как ты не поймёшь, что таких сложных людей, как Роберт, подобные угрозы лишь делают ещё более непреклонными? Чего мне стоило убедить его отказаться от идеи сдать тебя в лапы шерифу Томасу! Если из следующего груза пропадёт хотя бы ржавый гвоздь, что неизбежно, если, конечно, разбойников не арестуют, то тебя выгонят из Линкольна, или, чего доброго, отдадут под суд, и ты расплатишься жизнью.

Эдвард нахмурился.

— Эти ублюдки выставили меня полным идиотом. По их милости мне пришлось две ночи просидеть с людьми Томаса в чёртовых болотах. Я там едва не утонул, не говоря уже о том, что меня чуть не сожрали тамошние комары, каждый размером с пустельгу. — При воспоминаниях об этом он принялся энергично расчёсывать руки и шею. — А воры так и не появились. Какой там преступный сговор! Попадись они мне, все руки бы поотрывал и запихнул им в задницу.

Кэтлин раздражённо выдохнула.

— Сейчас Роберт намерен оставить львиную долю своего состояния Адаму, не в последнюю очередь, чтобы помешать тебе наложить на него лапу, если я стану главной наследницей. Конечно, я могла бы досуха выдоить его предприятие, но это потребует усилий, да и, угробив его дело, мы больше не получим ни гроша. Будет намного проще, если Роберт сделает своим наследником тебя.

— Это маловероятно. Ты только что сказала, будто он с превеликим удовольствием вышвырнет меня из города и с ещё большим — подвесит вверх ногами. — Эдвард ухватил себя за складки одежды, скривившись, словно поднимал с земли загаженную тряпку. — Посмотри на меня! Я одет, как последний холоп! А на чём мне приходится ездить? На кляче, которая едва ноги волочит. Жалования, что он мне назначил, едва хватит, чтобы сделать одну ставку на петушиных боях. Моё терпение лопнуло. Я настаиваю, чтобы ты избавилась от него немедленно.

Кэтлин пристально посмотрела ему в глаза. Слова, которые она потом сказала, были произнесены таким спокойным тоном, что впоследствии Эдвард спрашивал себя, не ослышался ли он.

— Полегче, Эдвард, не зарывайся! Я не просто хозяйка в доме Роберта. Ты знаешь, на что я способна. Перейдёшь черту — потеряешь всё!

Её лошадь беспокойно дернулась на солнцепёке, и Кэтлин так сильно натянула поводья, что кобыла протестующе заржала. Взгляд Кэтлин был таким леденящим, что Эдвард невольно содрогнулся от страха. Никогда ещё она не говорила с ним таким тоном. Что-то изменилось. Но мгновение спустя она уже мило улыбалась, словно этого разговора и не было.