Исчезающие девушки

Мэдди как-то по-доброму влияла на людей, с этим лицом как подсолнух, открытым и искренним. Десять дней, которые она провела, скрываясь в страхе того, что Андре придет за ней, похоже, почти не травмировали ее. Мистер и миссис Сноу не стали рисковать, и как призналась мне Сара, записали их обеих на сеансы терапии, которые проходили дважды в неделю.

— А какие есть?

Мэдди зачитывает список: с арахисовым маслом, с шоколадным арахисовым маслом, с арахисовой карамелью. Сара тем временем стоит рядом и возиться с подолом юбки, слегка улыбаясь и не отрывая глаз со своей младшей сестры. За последние месяцы мы с ней стали подругами, или чем-то вроде подруг, по крайней мере, общались мы по-дружески. Мы водили Мэдди в «ФанЛэнд», чтобы на этот раз она смогла показать нам, с некоторой долей гордости, как ей удалось скрываться так долго. Я даже ходила к ним в бассейн, мы с Сарой лежали на шезлонгах, пока Мэдди хвасталась перед нами, прыгая с трамплина и делая сальто вперед, а их родители ходили туда-сюда, проверяя все ли у нас в порядке, будто планеты, кружащиеся по орбите своих дочерей. Не то чтобы я винила их. Вот даже сейчас их мама сидит в машине с заведенным мотором и наблюдает, как будто обе ее дочери могут испариться, погляди она куда-нибудь еще.

— Как твои дела? — Спрашивает Сара, когда Мэдди усердно отмечает мой заказ, а затем в своей извечной манере, движется назад к машине.

— Да, по-старому, — отвечаю я. — Как сама?

Она кивает, смотря куда-то в сторону и щурясь от света.

— Тоже по-старому. По большей степени, я на домашнем аресте. А все в школе общаются со мной как с чудачкой, — пожимает она плечами. — Но все могло быть хуже. Мэдди могла…

Она останавливается на полуслове, словно только сейчас уловила смысл своих слов. Могло быть хуже. Я могла оказаться на твоем месте. Моя сестра могла быть мертва.

— Прости, — ее щеки розовеют.

— Все в порядке, — отвечаю я и это правда.

Я рада, что Мэдди вернулась домой невредимой. Рада, что мерзкий Андре за решеткой и несет наказание. Такое чувство, что это единственное хорошее событие со дня аварий. Со дня смерти Дары.

— Давай в ближайшее время снова вместе погуляем, идет? — Когда Сара улыбается, ее лицо целиком преображается, и она внезапно выглядит красивой. — Мы могли бы посмотреть кино у меня дома или еще что. Раз уж я, как понимаешь, под замком.

— С удовольствием, — соглашаюсь я и смотрю, как она возвращается в машину.

Мэдди уже сидит на заднем сидении. Она прижимается губами к стеклу и дышит, ее лицо раздувается и искажается. Я смеюсь и машу им рукой, внезапно ощутив прилив грусти. Все это — семья Сноу, новая подруга в лице Сары — это первые из многих событий, которые я никогда не смогу разделить с Дарой.

— Кто это был?

Когда я возвращаюсь на кухню, тетя Джеки укладывает яблоки, огурцы и свеклу на кухонной стойке, верный признак угрозы одного из ее знаменитых «смузи».

— Просто приходили поторговать печеньем, — отвечаю я.

Мне совсем не хочется отвечать на вопросы о семье Сноу, только не сегодня.

— А, — тетя Джеки выпрямляется, cдув с лица длинные пряди волос. — Я-то надеялась, что это тот мальчик.

— Какой мальчик?

— Джон Паркер, — она вновь роется в холодильнике. — Все еще помню, как он мучил тебя, когда ты была маленькой.

— Просто Паркер. Никто не зовет его Джоном.

Даже звук его имени отдается знакомой болью в груди. Я до сих пор задаюсь вопросом, забыл ли он меня, забыл ли нас — девочку, которая умерла; девочку, которая сошла с ума. Пустил ли нас через сито новых воспоминаний, новых девушек, новых поцелуев, как гущу осевшую на дне реки.

— Он в Нью-Йорке.

— А вот и нет.

Она теперь складывает продукты из холодильника на пол: морковь, соевое молоко, тофу, вегетарианский сыр.

— Этим утром я видела его мать в продуктовом магазине. Милая женщина. С очень спокойной и светлой энергетикой. В любом случае, она сказала мне, что он дома. Где этот имбирь? Уверена, что я покупала…

На долю секунды я слишком поражена новостями, чтобы говорить.

— Он дома? — Тупо повторяю я. — Что ты хочешь этим сказать?

Она бросает на меня быстрый понимающий взгляд поверх плеча, прежде чем вернуться к своим поискам.

— Не знаю. Я подумала, что он вернулся на выходные. Может, соскучился по дому.

Соскучился по дому. Боль в груди, пустота, созданная Дарой, увеличилась, обострилась после отъезда Паркера. Это тоже своего рода тоска по дому. Тут я осознаю, когда-то Паркер был мне подобно дому. Год назад, он бы даже не вернулся домой, не сказав мне. Но опять же, год назад он не знал, что я сошла с ума. Но я еще не совсем свихнулась.

— А, вот они где! Спрятались за апельсиновым соком, — тетя Джеки выпрямляется, махая имбирем. — Как насчет смузи?

— Может позже, — мое горло настолько сжимается, что через него не прошел бы даже глоток воды.