Исчезающий маяк

Перо писало тушью, но макать его в чернила не требовалось. Я покрутила перо в руках: это точно не шариковая ручка! Вот срез, в нём поблёскивает капелька чернил. Я взяла чистый лист бумаги и нарисовала на нём линию и попыталась смазать её пальцем. Не получилось. Чернила оставались жидкими внутри пера, но мгновенно высыхали, попав на бумагу. Я добавила ещё три линии так, что получился прямоугольник. Что бы из него дорисовать? Хлипковатый домик? Может, дверь? Я вспомнила наши с Тимом прошлые приключения. Столько разных дверей, которые мы открывали, сквозь которые проходили. Именно двери мне сейчас очень не хватало. Желание покинуть эти гостеприимные стены становилось просто невыносимым!

Я задумчиво прорисовала доски, дверную ручку, петли, замочную скважину. По правде говоря, рисую я так себе. Представляю всё очень ярко, в мельчайших деталях, но на бумагу переносить не умею. Расстроенная, я смотрела на кривенькую картинку. Вот так всегда: реальность не соответствует ожиданиям. Я смяла рисунок в комок и запульнула его в бездонную мусорную корзину. Зачем-то сунув голову под стол, я слушала, как бумажный шарик долго стукает об стенки мусорки, шуршит по ним. Наконец звуки стихли.

Я с усилием выпрямила слегка затёкшую спину. И вздрогнула. Пока я слушала шорох бумаги, кое-что в комнате изменилось. Часть светлой пелены исчезла, образовав небольшой коридор, в конце которого виднелась дверь.

* * *

Я потрясла головой, протёрла глаза. Нет, дверь не исчезла! Вскочив из-за стола, я бросилась к ней. Заперта, конечно же! Я её толкала, тянула, трясла – не помогло… В сердцах я пнула её и взвыла. Нога пострадала уже в третий раз за последние пятнадцать минут! Я смотрела на дверь, стиснув зубы.

Она была старинная, могучая. Потемневшее от старости дерево не знало ни краски, ни лака. Круглая латунная ручка блестела, а дверные петли, наоборот, покрылись ржавчиной. В замочную скважину был виден только тот же ослепляющий свет. Вот как так? Почему дверь есть, а выхода нет?

Ничего не оставалось, кроме как вернуться за стол. Я пыталась сообразить, что происходит. Как появилась дверь? Где я вообще нахожусь? Как мне отсюда выбраться?

Я сидела, подперев щёку рукой, и бездумно чирикала по бумаге пером. Ерунда какая-то! Почему меня заперли? Я пленница, что ли? Чья? Зачем им я? Мимоходом я нарисовала корабль с чёрными парусами и пиратским флагом. На палубе столпились пират, принцесса и прекрасный принц, он же принцессин спаситель. Все трое получились залихватски разбойного вида, представляя собой банду отъявленных негодяев.

Рисовала я машинально, не задумываясь. Мои мысли крутились вокруг другого. Когда я осматривала дверь, то увидела, что под латунной ручкой вилась почти незаметная надпись. Кто-то меня предостерегал, кто-то оставил мне послание, нацарапал его чем-то очень острым. И оно это было более чем странным:

ДВЕРЬ – ЭТО НЕ ВЫХОД

* * *

Что за бред? Почему это дверь – это не выход? Где тогда выход? Не могу же я протиснуться в бесконечную мусорку, чтобы выбраться отсюда!

Я с раздражением смяла листок. Этим рисунком гордилась бы разве что бабушка первоклассника. Ну и каракули! Я швырнула комок в мусорку. Он долго и уныло шуршал по трубе.

Когда шорох стих, в моей каморке впервые раздались звуки, которые издавала не я. Звуки тяжёлых шагов. С той стороны двери ко мне приближался грузный человек. Я задержала дыхание. Странное возбуждение накрыло меня: смесь страха с боевым задором. Раз негде спрятаться, значит, буду сражаться! Не знаю, с кем и за что, но так просто вы меня не возьмёте!

Дверные петли нехотя скрипнули, как будто хрустнули суставы. Дверь приоткрылась. Сначала внутрь ворвался запах. Пахнуло водорослями и квашеной капустой. А затем сквозь дверной проём протиснулась огромная туша.

Широкие плечи, могучие руки, ноги как столбы… И юбка! Тяжёлая грузная женщина неспешно, словно нехотя, подошла к столу. Под мышкой был зажат стальной поднос. Вид у неё был какой-то сонный. Взгляд не сфокусирован, мышцы расслаблены. Она как будто не совсем понимала, где находится и что ей от меня надо.

– Кто вы?

Ответом мне – только тяжёлый вздох.

– Где я?

Женщина скребёт в голове грязноватой пятернёй.

– Я, вообще-то, голодная! – говорю я уже с вызовом. И в самом деле, как только я произношу эти слова, как ощущаю голодные спазмы в животе.

– Пи-ши, – рычит великанша.

– Что? – растерянно переспрашиваю я. Может, я её не расслышала?

– Пи-ши.

Слова даются ей с трудом. Её горло с трудом проталкивает звуки, как будто она пользуется речью далеко не каждый день. Гигантский палец тычет в стопку бумаги на столе, а потом в бездонную мусорку.

– Надо писать и бросать туда? – я не могу поверить в бессмысленность нашего разговора.

Великанша разворачивается в сторону двери.

– Что писать-то? – кричу я ей.

Подходит к двери.

– Я буду писать, только если вы меня покормите!

– …

– И расскажите, где я!

– …

– И кто здесь был до меня!

– …

– И почему здесь…

Дверь со скрежетом захлопнулась. Что ж. Переговоры не удались, но я хотя бы попыталась.

Глава 2