Исчезание

Ликующий Максимин направился в night-club, где целые сутки — ну как тут не выпить за успешный результат всей кампании, даже если ты изрядный скупердяй, — заливался шампанским «Краман» брют и платил за всех желающих.

Так Максимин выбился в принцы. Увы! Наивный киллер в стремлении славить триумф и петь «Аллилуйя» был чересчур нетерпелив: три младших брата, высчитав имеющиеся у них шансы, наметили план и уже через десять дней «сделали» Максимина!

Так династия перешла на принцип: прав — сильнейший. Все убивали всех. Юрист, следивший за передачей капитала Клана, чуть не свихнулся: за пять лет узуфрукт Клана сменил двадцать семь владельцев, причем все властители умирали насильственными смертями.

Как все уже смекнули, истребительная тактика в таких темпах так или иначе привела бы Клан к гибели. Решили перевести дух. И заметили: в результате перманентных узурпаций выжила лишь четверть мужчин. Испугались. Стали заключать перемирия и альянсы. Издавать мирные декларации, чьи клаузулы — ясный перец — претенденты херили уже через неделю.

В результате решили придать убийствам ритуальный характер.

Как гласил специальный статут, для устранения зависти ревнивых братьев в семье разрешался лишь единственный сын. Так думали снизить накал страстей между претендентами и прийти — иллюстрируя идею естественных дарвинистических селекций — к ситуации, где каждую ветвь Клана представлял бы единственный преемник.

Дабы приблизить такую далекую цель, статут предусматривал fеrе et ferme три варианта, причем вариант выбирали ad libitum сами члены семьи:

или, едва младенец является на свет, умерщвлять маму;

или, если в семье уже есть сын, исключать зачатие путем кастрации папы;

или (вариант, за редкими исключениями, выбираемый всеми) разрешать жизнь старшему сыну, а следующим давать умереть самим или умерщвлять: сбрасывать в фекальные ямы, давить в ванне или — как предлагал Свифт — жарить как кабанину или телятину на ланчи для английских сударей.

За каких-нибудь девять-десять лет этими мерами сумели выправить ситуацию. Передача патриархальных регалий вызывала куда меньше семейных распрей, влекущих неминуемые насильственные распри.

Убивали уже не из пристрастия; каждый у себя в углу снижал quam maximum увеличение семьи, а значит, и Клана, пребывающих на стадии numerus clausus, в размерах, считавшихся maxima parte приемлемыми. И каждый в душе хвалил сей status quies, бывший не таким уж и диким, как казался ante-hac.

Глава 30

раскрывающая, как армейский барабанщик стал приемным папашей и какие преимущества участливый брат сумел извлечь из наследства

— На нашу семью, — рассказывал дальше Артур Бэллывью Верси-Ярн, — свалились ужасные испытания.

В Веракрусе, в Лазарете Щедрых Самаритян наша мать выдала трех детей сразу. К счастью (иначе нас бы умертвили на месте!) наш папаня — невзирая на правила Клана, предписывающие ему надзирать за схватками — был вынужден накануне уехать в Филадельфию, где ему, бизнесмену, предлагали прибыльную сделку на гигантскую партию невиданных музыкальных игрушек: губные пневматические клавишные инструменты были запущены двенадцать месяцев назад и влет раскупались на всех материках, а в Анкаре их вырывали с руками!

Как тут же смекнула мама, вернувшийся из бизнес-вуаяжа муж при виде трех сынишек — запрещенных правилами Клана — тут же нас зарежет.

В пылу материнских чувств, желая нас спасти, мама кликнула медсестру-бегинку и раскрыла ей терзавшие ее переживания. Славная бегинка решила ее выручить.

Итак, первый младенец был приписан маме, а двух других бегинка тут же унесла и спрятала.

— Значит, — сказал Эймери, — приехавший в лазарет папаня увидел лишь сына № 1.

— Да. Ему не сказали правду. А еще нам дали чужие бирки и другую фамилию; нам выписали фальшивые свидетельства; нас сумели выдать за двух младенцев, забытых в кулуаре близ нашей палаты; эти сиамские близнецы явились на свет мертвыми.

— Если изверг нас не знал, зачем же выслеживал? Зачем истреблял наших детей?

— Спустя двадцать лет наша мать прихватила вирусный ринит (rhinitis viridans), сразивший ее вмиг. Ее увезли в лазарет. К ней пришел некий кардинал, дабы услышать предсмертные признания, упразднить грехи и мазануть елеем. Мама призналась в фальсификации младенцев.

А святейший кардинал был изрядный плут. Занимался спекуляцией разными кафедральными синекурами. Брал взятки, устраивал тайные сделки. Шельмец тут же смекнул, как раскрутить прибыльную аферу. И начал предлагать секрет за максимальную цену. Сие узнал дальний кузен, втайне действующий с науськивания принца. Кузен уличил папашу в нарушении декрета Клана, так как мы вышли за рамки numerus clausus; в наказание наследник (наш брат) был убит!