Исчезла любимая

— Он прав, Чирли, — сказал Карсон. — Не вмешивайтесь. Если я не найду Шеннон, остальное не имеет для меня никакого значения. Даже смерть в газовой камере.

— Очень трогательно, — сухо проронил Розенкранц. — Вот что должно произвести хорошее впечатление на судей и присяжных. Но сперва сделаем то, что может убедить судей. — Он вытащил из кармана маленькую полураздавленную коробочку и положил ее на столик. — Мы обнаружили это в глубине одного из шкафов. Вы знаете эту коробочку, мистер Карсон?

Карсон внимательно посмотрел на этот предмет. На глаз она была не более двух с половиной дюймов. Она содержала, как это оказалось на ней написало крупными буквами, краску. Внизу указывался и ее цвет — каштановый.

— Да, эта коробочка мне знакома, — честно признался Карсон. — Однажды я принял приглашение одного парня из кемпинга, и мы пошли с ним удить рыбу. Когда я вернулся, Шеннон разводила немного этого порошка в воде. Помню, я спросил ее, что она собирается делать, и она мне пояснила, — продолжал Карсон, указывая на занавески, — что эти занавески слишком пачкаются и надо покрасить их в более темный цвет, тогда они дольше прослужат. Но потом она передумала и вылила воду.

— Вы знаете, что это за краска, вы ее узнаете?

— Ну да, — ответил Карсон, который никак не мог понять, куда клонит инспектор Розенкранц.

— Люди, разбирающиеся в химии, объяснили мне, что это очень непрочная и легко смывающаяся краска. Некоторые женщины употребляют ее, чтобы подкрашивать волосы, — Розенкранц склонился вперед. — Вы не собирались краситься сами, мистер Карсон? В то время когда вы замышляли это преступление, не подумали ли вы случайно о том, что, если ваша история с насилием и похищением не оправдает себя, вам было бы неплохо изменить внешность для удачного бегства?

Карсон потерял остатки самообладания.

— Но, боже мой! — вскричал он. — Разве я похож на совершенного идиота? Не замышлял я никакого преступления! — завопил он, поднимаясь с места и ударяя кулаком по столу. — Я ничего не придумал, я сказал вам чистую правду, я…

Уэнси толкнул его обратно на банкетку с такой силой, что трейлер закачался.

— Сидите спокойно, Карсон! — приказал он.

Розенкранц продолжал как ни в чем не бывало:

— Начнем снова, Карсон, вернемся к Вентури. Вы настаиваете…

Розенкранца остановил лейтенант Вильямс, который похлопал его по плечу и дал знак следовать за ним к дверце трейлера, где каких-то два человека оживленно беседовали с третьим, недавно появившимся полицейским. Все трое разговаривали так тихо, что ни Карсон, ни Чирли ничего не расслышали.

— Что происходит? — осведомилась Чирли.

Карсон пожал плечами. Его раненая рука и ушибленная голова причиняли ему страдания. Все его тело ныло от усталости. Никогда ему не приходилось переживать подобного ужаса. Как можно разговаривать с инспектором Розенкранцем? С таким же успехом можно попробовать влезть на стеклянную стену или кричать в пустыне. Судя по началу, эта пытка могла продолжаться до бесконечности. А в это время… Карсон старался не думать о том, что должна была переживать Шеннон в руках гангстеров. Но полиция ничего не желала слушать, уперевшись в заданную версию.

Когда инспектор закончил разговор с коллегами, он повернулся к Карсону.

— Мне необходимо посовещаться с лейтенантом. Уэнси, уведите мистера Карсона и мисс Гри. Пусть подождут меня несколько минут. И постарайтесь держать журналистов на приличном расстоянии от них. А не то адвокат мистера Карсона заявит, что его клиент был заранее осужден в газетах и что его процесс велся неправильно.

— Все ясно, — ответил Уэнси.

Машина Карсона все еще оставалась прикрепленной к трейлеру. Уэнси открыл дверцу и сделал знак, чтобы Карсон и Чирли сели на заднее сиденье. Потом, хлопнув дверцей, он повернулся, чтобы отогнать журналистов, буквально облепивших машину.

— Весьма сожалею, парни, но распоряжения начальства совершенно четки: Карсон не даст интервью до окончания допроса.

Машина стояла на краю канавы. Журналисты и фотографы могли подходить к ней только с одной стороны.

— Но, — с энтузиазмом продолжал Уэнси, — я буду рад сообщить вам то, что мне известно. Это я первый ввязался в это дело. Мое имя Уэнси, У-э-н-с-и, Билл Уэнси.

Карсон в это время повернулся к Чирли и проговорил:

— Я очень огорчен.

— Чем? — безразличным тоном поинтересовалась Чирли.

— Что вы втянуты в это дело.

Чирли закурила сигарету.

— Обо мне можете не беспокоиться. Все, что имеет сейчас значение, — это Шеннон. И я начинаю верить, что у малышки был счет в банке. Флики не желают нас даже слушать. Вы знаете, что произойдет потом? Они отвезут вас в город, чтобы предъявить обвинение и посадить вас за решетку. А вы — последняя надежда Шеннон.

— Понимаю. Еще никогда я не ощущал себя таким беспомощным.

— Я думаю… нет, это слишком рискованно, — прошептала она.

— Что вы думаете? — подхватил Карсон. — Что слишком рискованно?

Девушка посмотрела ему прямо в глаза.

— Что вы попробуете удрать, пока этот болван рассказывает прессе, какой он герой! Если вам удастся ускользнуть от фликов, вы, может, сумеете поймать бандитов.