Исчезновение

В тот момент ни о каком крестике не думал и изумился, когда разбиравшие обгоревшие угли работяги нашли его целым и невредимым и отдали ему; крестик снял перед тем, как войти в сауну, все сгорело дотла, а алюминиевый крестик сохранился и даже не оплавился – чудо и только! Об этом рассказал в интервью ведущему знаменитого телешоу в Америке, тот спросил, правда ли, что носит крест и что верующий, ВВ ответил – правда, но распространяться на эту тему не стал: нельзя веру выставлять напоказ, она в человеческом сердце, но про пожар и чудесное спасение крестика поведал… Тогдашний заокеанский президент тоже спросил про крестик, и ему тоже поведал историю, президент расстрогался…

Недруги его, однако, про крестик стали писать и говорить иное –история придуманная, не могла алюминиевая штучка не оплавиться в огне – и приводили данные ученых: алюминий плавится при 660 градусах, а при пожаре температура в очаге возгарания достигает 900 градусов; про чудом сохранившийся при пожаре крестик якобы сочинил ВВ душещипательную байку, а стал потом носить точно такой же, но копию, а не переданный ему матерью. Вот такая история…

Куратор слушал с интересом, изредка покачивал головой и губы подживал иронически, похоже, про крестик не ведал, для него внове, и едва Яков Петрович закончил, дал свой комментарий:

– Да, немало чудес с ВВ было, есть над чем потрудиться пишущей братии, когда пора придет. И много тогда чего откроется, люди изумятся… Впрочем, народ наш ничем не пронять…

И без перехода, как само собой разумеющееся, генерал неожиданно изрек:

– Признайтесь, дорогой Яков Петрович (снова обратился на “вы”, подчеркнув, что банная простота общения двух голых мужиков уступает место серьезному деловому разговору), надоела вам нынешняя роль? Наверное, ждете не дождетесь выборов, когда самим собой сможете стать, правда, снова усы и парик надевать придется, а может, бороду отрастить и темные очки нацепить, или пластическую операцию сделать – только чтобы на ВВ не походить, не смущать общество сходством – пусть нетленный образ его растворится в памяти народной.., – и осклабился.

Тон генерала Якову Петровичу не понравился, почудились легкая насмешка, плохо скрытое ехидство – и предостережение: кончается твое время, не надобен ты больше, а дальше – будем посмотреть; над своей судьбой ты не властен – как мы решим, так и будет.

– Не спорю, положение мое странное, двойственное. Уж и не знаю, к чему готовиться.

– Как говорят англичане, надейтесь на лучшее и готовьтесь к худшему. Шутка, к вам не относится.

Темнит генерал, еще как относится. Решил позондировать почву, спросить, какие новые указы готовятся, кои ему подписать предстоит, и имя преемника хорошо бы узнать, но не скажет Вячеслав Сергеевич, не доверит тайну допреж положенного срока объявления народу, за кого голосовать предстоит. А вот и ошибся – куратор не стал скрывать, со своим ведь дело имеет, да и с кем Яков Петрович поделиться может сведениями – то-то и оно, что не с кем, не с вражеской же разведкой… Но сначала об указах и о народе высказался, без обиняков. Политзэкам амнистия выйдет, вашей, дорогой друг, волей, и Заявление по поводу российской внешней политики зачитаете перд камерами, кое-что меняется, надо нажим ослаблять, риторику воинственную менять, перестать всему миру грозить, иначе в одночасье все рухнуть может, так и сказал: “мы не хотим, чтобы обвалилось вдруг…”

– Выходит, действовать будем в либеральном ключе? – переспросил Яков Петрович.

– Либералы не при чем. Знаете, русский писатель замечательно высказался: “Паровой котел устроен так, что может выдержать большое давление пара. Но стоит плотно запереть все предохранительные клапаны, то котел несколько времени продержится , а потом непременно взорвется и опрокинет труп машиниста на груду трупов его друзей”. Кто сказал, знаете?

– Не имею представления.

– Достоевский, Федор Михайлович. Журнал с братом издавал “Время”, фраза оттуда. Мы же не хотим быть убитыми осколками взорвавшегося котла, верно? Потому и нужно периодически пар стравливать, сейчас как раз такой момент… Яков Петрович, поймите, мы не боимся бедствующего народа, что на площади выхлестнет, никуда он не выхлестнет, народ наш вполне управляемый, голову ему задурить ничего не стоит, ему и дурили благодаря телевидению. Ящик – чудовищная, разрушительная сила, пострашнее атомной бомбы, я бы на месте ЦРУ изучал наш опыт досконально, мы здесь впереди планеты всей. Если бы у Геббельса был ящик, с немцами справиться было бы куда труднее. А народ наш замечательный, другого такого не найти, кто сказал, не помню: русские сгнили, не успев дозреть. Гадкая фразочка, но точная, поди поспорь.., и вообще, мы народ не слаборазвитый, мы народ, неправильно развитый. Контролировать его необходимо, направлять, путь указывать, чтобы не заблудился. Русский человек ведь как ребенок, без присмотра оставлять нельзя – непременно набедокурит, нашкодит.