Исчезновение Эсме Леннокс

– Привет! – поздоровалась Айрис. – Это я, Айрис!

– Айрис… – повторила бабушка.

– Да.

– У моего сына есть дочка, ее зовут Айрис.

– Правильно, – отвечает Айрис, – и это…

– Конечно, правильно, – нетерпеливо перебивает пожилая женщина. – Думаешь, я дура?

Айрис придвигает стул и усаживается, пристраивая сумку на коленях.

– Нет, я так не думаю. Просто хотела сказать, что это я и есть. Я дочь твоего сына.

Бабушка долго пристально рассматривает Айрис. На ее лице мелькает недоверие, почти страх.

– Не говори глупостей, – требует она и закрывает глаза.

Айрис оглядывается. Пол в комнате застелен толстым ковром, старинная мебель не дает свободно вздохнуть, из окна открывается вид в сад. Вдали изгибается фонтан, и, если приглядеться, темнеют крыши Старого города и строительный кран, возвышающийся на фоне неба. На тумбочке у кровати лежат две книги; Айрис поворачивает голову, чтобы прочесть их названия, и тут бабушка открывает глаза.

– Я жду, когда мне застегнут кардиган, – произносит она.

– Я застегну, – отвечает Айрис.

– Холодно.

Айрис встает и склоняется над пожилой женщиной.

– Что ты делаешь? – вскрикивает та, сжимаясь в кресле и сбрасывая руки Айрис. – Что ты делаешь?

– Помогаю тебе застегнуть пуговицы.

– Зачем?

– Тебе же холодно.

– Мне?

– Да.

– Все потому, что кардиган не застегнут. Надо застегнуть.

Айрис опускается на стул и переводит дыхание.

– Бабуля, – говорит она, – я пришла спросить тебя об Эсме.

Бабушка поворачивается к ней, но отводит взгляд, заинтересовавшись носовым платком за манжетой своего рукава.

– Ты помнишь Эсме? – настаивает Айрис. – Свою сестру?

Бабушка дергает за кончик носового платка, и он падает ей на колени. Айрис почти готова увидеть целую вереницу платков, связанных уголками.

– Я обедала? – спрашивает бабушка.

– Да. И ужинала.

– Что я ела?

– Мясное рагу, – фантазирует Айрис.

От этих слов бабушка свирепеет.

– Мясо? Почему мясо? – Она стремительно оборачивается, отыскивая взглядом дверь. – Кто ты? Я тебя не знаю.

Подавив вздох, Айрис смотрит в окно на фонтан.

– Я твоя внучка. Мой отец был…

– Она не хотела отдавать ребенка, – вдруг произносит бабушка.

– Кто? – подпрыгивает Айрис. – Эсме?

Бабушка рассматривает что-то далеко-далеко.

– Ей дали снотворное. Она не хотела его отдавать.

Айрис старается держаться спокойно.

– Какого ребенка? Твоего?

– Ребенка! – сердито произносит бабушка. Она отчаянно взмахивает рукой, стараясь объяснить. – Ребенка. Того самого. Ты знаешь.

– Когда это произошло?

Бабушка хмурится, и Айрис отгоняет нарастающее беспокойство. У нее очень мало времени.

– Ты там была, когда это случилось с ребенком? – заходит Айрис с другой стороны.

– Я ждала в комнате. Мне рассказали после.

– Кто? – спрашивает Айрис. – Кто тебе рассказал?

– Люди.

– Какие люди?

– Женщина. – Бабушка поднимает руку и водит ею над головой, обрисовывая странный головной убор. – Две женщины.

– Две? Кто они?

Пожилая женщина отвечает ей усталым взглядом. Айрис чувствует, что бабушку опять затягивает в пески безумия.

– Кто рассказал тебе об Эсме и ребенке? – быстро спрашивает Айрис в надежде поймать последние искорки гаснущего сознания. – Чей это был ребенок? Ее? Из-за него ее и…

– Я поужинала? – спрашивает бабушка.

Дежурная медсестра показывает ей дорогу, и Айрис сворачивает в плохо освещенный длинными лампами коридор. Над дверью табличка – «Архив», за толстым аквариумным стеклом видна большая комната со стеллажами и полками. Мужчина на высоком стуле изучает документы в толстой папке, лежащей перед ним на столешнице. Айрис в замешательстве останавливается перед мужчиной. Что, если Алекс прав? Быть может, лучше оставить все как есть? Однако мужчина уже оторвал взгляд от документов и выжидательно смотрит на нее.

– Мне бы хотелось… Я ищу записи о поступлении пациентки. Питер Ласдун посоветовал мне обратиться сюда.

Мужчина поправляет очки и морщится будто от боли.

– Эти данные конфиденциальны, – сообщает он.

Айрис нервно роется в сумочке.

– У меня где-то письмо… подтверждение, что я родственница.

Она запускает руку еще глубже, отодвигает в сторону кошелек, губную помаду, ключи, чеки. Где же письмо, которое пришло утром в магазин по факсу? Нащупав сложенный листок бумаги, она победно достает его из сумки и протягивает мужчине.

– Вот. Пожалуйста.

Мужчина долго изучает письмо и наконец переводит взгляд на Айрис.

– Какой период вас интересует? Вы знаете точную дату?

– Дело в том, что никто точно не помнит, – объясняет она. – Тридцатые или сороковые годы двадцатого века.

С долгим вздохом он слезает с высокого стула.