Исчезновение Эсме Леннокс

Набегает новая волна, за ней еще одна. Бабушка достала вязанье, отец читает газету, а Китти с кем-то разговаривает. С двумя молодыми людьми и их матерью, судя по всему. Эсме хмурится. Что происходит с сестрой? Юноши пухлые, с большими руками, расспросы Китти их явно пугают. О чем только Китти с ними разговаривает? Эсме собирается позвать сестру поплавать вместе, но ее что-то отвлекает. Вода в глубине становится холоднее, сильнее охватывает ее ноги, тянет куда-то. Эсме затягивает вглубь, вода рядом с ней стремится не к берегу, а в море. Эсме пытается плыть, гребет к берегу, но к ее ногам будто привязали чугунные гири. Море глухо рокочет, как перед штормом. Она оборачивается.

Перед ней вздымается зеленая стена воды. Вершина изгибается, кренится, готовясь упасть. Эсме хочет закричать, однако сверху на нее обрушивается невероятная тяжесть, тянет вниз, все глубже, все дальше. Перед глазами зеленоватый туман, рот и грудь залиты горькой водой. Она бросается туда и сюда, не понимая, где верх, где низ, куда стремиться. Что-то бьет ее по голове, твердое и колючее, зубы клацают, и она понимает – вот оно, дно, ее перевернуло вниз головой, как святую Екатерину на колесе. Потом она снова теряется в пространстве, ее вертит, тянет, тащит сильной волной. Песок и галька царапают ей живот. Она отталкивается руками и – о, чудо! – выныривает на поверхность.

Яркий свет режет глаза. Горестно вскрикивают чайки, а мать обсуждает с кем-то стейк из свиного окорока. Стоя на четвереньках на мелководье, Эсме судорожно хватает ртом воздух. Ее купальную шапочку унесло волнами, длинные мокрые волосы липнут к спине. Крошечные волны катятся к берегу. Лоб пронзает острая боль. Эсме касается лба рукой и видит на пальцах капельки крови.

Пошатываясь, она встает, и острые камешки впиваются в ступни. Она едва не падает, поднимает голову и оглядывает пляж. Интересно, они рассердятся? Скажут, что не зря просили ее держаться поближе к берегу?

Ее семья сидит на пледе, все закусывают сэндвичами и ветчиной. Бабушкины спицы мелькают, вытягивая из клубка шерстяную нить. У отца на голове носовой платок. Там, с ними, сидит и она. Вот Китти в полосатом купальнике и купальной шапочке, и вот она. Эсме. Рядом с Китти, в таком же купальнике, берет у матери ножку цыпленка.

Эсме широко распахивает глаза. Картинка дрожит и постепенно распадается. Эсме будто бы тянет туда, на берег, несет волной, однако она понимает, что стоит неподвижно на мелководье. Протерев глаза, она снова смотрит на берег.

У похожей на нее девушки такие же ноги, и она так же скрещивает их, сидя на пледе. У ее купальника на плече такая же затяжка. Эсме чувствует, как колет голую кожу жесткая шерсть покрывала, как царапается песчаный тростник, проникая через одежду. Но как это возможно, если она стоит по колено в воде?

Она оглядывает себя, чтобы убедиться, что она – все еще она, и ее не подменили. Набегает волна, ласково щекоча под коленками. И когда Эсме поднимает голову, видение исчезает.

Но если она стоит в море, то что же она делала на ковре? Или она утонула в той волне? А если все же утонула, то кто та, другая девушка?

Она хочет крикнуть: я здесь!

И в настоящей своей жизни она снова здесь. В Канти-Бей. Небо синеет над головой, песок желтеет под ногами, пляж тянется вдоль моря. Все очень просто. Все явно, несомненно, недвусмысленно.

На море полный штиль. Вокруг едва заметно подпрыгивают маленькие зеленые волны. «Еще минуту, – думает Эсме, – и я повернусь и взгляну на берег». Она колеблется, не зная, что увидит. Вдруг там – ее семья на клетчатом пледе? Или та девушка, Айрис? Или она сама? И если она сама, то какая именно «сама»? Кто знает…

Эсме оборачивается. Ветер подхватывает ее волосы и бросает в лицо. Вот она, девушка, сидит, как Эсме и думала, на песке, скрестив ноги, и смотрит на Эсме с некоторым беспокойством. Впрочем, нет, девушка смотрит не на Эсме, ее взгляд устремлен вдаль, к горизонту. Наверное, думает о своем возлюбленном.

Она просто чудо. Подарок судьбы.

Из всей семьи – Китти, Хьюго, других младенцев и ее родителей – осталась только эта девушка. Единственная. Их семья сосредоточена в ней, в этой темноволосой девушке на песке, которая и не предполагает, что ее руки, глаза, манера поворачивать голову, даже то, как волосы падают на лицо, все унаследовано от матери Эсме. «Мы все, – думает Эсме, – лишь сосуды, по которым путешествуют сущности, давая нам на время черты лица, жесты, привычки, а мы передаем их дальше. Мы лишь анаграммы предыдущих поколений».

Эсме отворачивается к морю, ищет взглядом чаек и вздымающуюся в волнах громаду скалы Басс – вечное, неизменное. Она шаркает ногами по песку, оставляя за собой крошечные долины и горные хребты. Как хочется поплавать! Говорят, разучиться невозможно. Вот бы проверить! Погрузиться в холодные, извечные воды, ощутить подводные течения… Но не хочется пугать девушку. Эсме пугать умеет – уж этому-то жизнь ее научила. Наверное, лучше просто снять туфли.