Исчезновение Грейс (ЛП)

Итак, в зале суда адвокат Стивенс был допрошен о его проблемах со здоровьем в прошлом. Несмотря на то, что он уже много лет был здоров, адвокаты ответчика использовали это, чтобы показать его физическую и эмоциональную нестабильность, и заявили, что мистер Стивенс вместо фактов якобы выдавал желаемое за действительное, чтобы помочь своей дочери, которая, по их словам, ушла из дома по собственной воли.

Грейс облокотилась о стол и уронила голову на руки, стараясь сдержать слезы. У нее сердце разрывалось при виде таких нападок на её отца.

— Я заставлю его заплатить за это, — прошептал Бен.

Грейс слегка кивнула и медленно моргнула, выразив тем самым отвращение к другой стороне. Она повернулась к Бену и ответила:

— Мы будем счастливы, в то время как у этого чудовища такого никогда не будет. Просто помоги мне пережить этот судебный процесс.

— Я помогу, обещаю.

После Джона, защита вызвала для дачи показаний Грейс. Она была готова, понимая, что, возможно, её вываляют в грязи, выставляя напоказ боль, которую она пережила, и пытаясь найти недостатки в её версии событий.

Бен поцеловал Грейс в висок, прежде чем она отошла от него и спокойно подошла к свидетельской трибуне. Бен видел, как Грейс изменила походку, чтобы скрыть свой растущий животик, но, взглянув на Барнса, Бен заметил, как тот уставился на его жену. Он увидел, как Барнс прищурился, внимательно изучая её фигуру с головы до ног. Барнс знал. Бен вспомнил, как Грейс рассказывала ему о том, что Барнс хотел, чтобы она всегда была в отличной форме. И изменения в её фигуре не скрылись бы от него. Мысль о том, что Барнс знает о беременности Грейс, разозлила Бена до такой степени, что, вцепившись в край стола, ему пришлось сделать глубокий вдох.

В первый час допроса Грейс задавали вопросы, которые, казалось, вели к тому, чтобы заклеймить её как «авантюристку», желавшую выйти замуж за богатого доктора. Бен топнул ногой и несколько раз фыркнул, прежде чем его адвокат коснулся его предплечья в надежде успокоить. Грейс даже бровью не повела и трижды рассмеялась. Так что, как бы Бену не хотелось расстроиться, обвинения не задели Грейс. Рассуждая логически, он понимал, что даже если бы Грейс и была авантюристкой, она все равно не заслужила, чтобы у неё отняли её жизнь. Из-за злодеяния Барнса Грейс стала пленницей, и скрыть эти факты было невозможно. Они могли плести свою ложь, как заблагорассудится, но результат все равно будет один и тот же. В том, что Грейс потеряла столько лет, был виноват Барнс.

Бен внимательно наблюдал за Грейс. Он не хотел, чтобы она нервничала и рисковала здоровьем ребенка или собой из-за этого чудовища. В какой-то момент Бен увидел, как она прищурилась и, казалось, скривилась в презрении, хотя быстро взяла себя в руки. Этот обмен репликами заставил Бена снова взглянуть на Барнса. Адреналин бурлил в венах, пока Бен пристально следил за высокомерным придурком, сидевшим через проход. Барнс не сводил глаз с Грейс, и выражение на его лице можно было описать только как голод.

В неистовой ярости Бен откинул свой стул назад и нечаянно ударил коленом в лицо адвоката Барнса, когда набросился на этого монстра, Барнса, и повалил на пол. Прежде чем его оттащили охранник, его отец, Джо, и отец Грейс, Бен успел нанести Барнсу апперкот и еще раз пригрозить:

— Я убью тебя, мать твою, если ты еще хоть раз подойдешь к ней.

Барнс рассмеялся, из уголка его рта текла кровь.

— Она была очень добра ко мне. Это моего ребенка она носит?

Трое взрослых мужчин не смогли помешать Бену пнуть Барнса в ребра, но еще один подоспевший охранник сделал свое дело.

— Не смей, блядь, на нее больше смотреть! Никогда, мать твою, или я прикон… — заорал Бен, прежде чем его рот накрыла рука отца, пока они оттаскивали его.

— Ничего больше не говори, сынок. Успокойся. — Предупредил его отец.

Судья кричал, чтобы Бена вывели из зала суда, а Грейс стояла в ужасе, прикрыв рот рукой. Когда Бена втащили в вестибюль, он услышал, как судья крикнул Грейс, чтобы та оставалась на месте, так всё еще находилась под присягой и должна была закончить давать свои показания.

Бен стряхнул с себя восемь рук, удерживавших его, и поправил пиджак, прежде чем бросился прочь и прислонился лбом к холодному мрамору ближайшей стены.

— Сынок, ты должен успокоиться…

— Ненавижу этого ублюдка. Я так его ненавижу. — Бен почувствовал, как к горлу подступила смесь жгучего гнева и желчи. — Ты видел, как он на нее смотрел? — Бен быстро повернулся и встретился взглядом с обеспокоенным отцом, а затем с Джоном. — Это дело касается только денег. Ничего больше. Он отсидел четыре сраных месяца за то, что подделал записи в ее медицинской карте, и всё. И это, черт возьми, всё! Четыре гребаных месяца в какой-то элитной тюрьме на севере. Разве это справедливо? Он отнял три года ее жизни, наших жизней…

— Он лишился лицензии на медицинскую практику…

— Этого недостаточно. Он не должен ходить по улицам.