Исчезновение Йозефа Менгеле

Теперь он должен оформить свое гражданское состояние у аргентинских властей. Он приходит в полицию сдать отпечатки пальцев. Ни единого судью не смутили его обманы, нет ни последствий, ни кары – в последнее время ко многим немцам возвращается память. Bienvenido, senor Mengele[16]: в ноябре ему предоставлен новый вид на жительство, за номером 3.940.484, а вернувшись в консульство, он получает и немецкий паспорт на свое настоящее имя: Йозеф Менгеле, родился 16 марта 1911 года в Гюнцбурге, проживает в доме 1875 по улице Сармьенто, Буэнос-Айрес; рост 1,74 метра, глаза каре-зеленые, предприниматель и фабрикант мебели и деревянных игрушек. На принесенной им фотографии его смуглое лицо перечеркивают усы.

В Буэнос-Айрес прибыли Марта с Карлом-Хайнцем. Менгеле берет ссуду и покупает роскошный, такой желанный дом. Он рядом с бывшей частной резиденцией Перона, тут есть и сад, и бассейн. Марта вписывает свое имя в телефонный справочник, и Менгеле представляет Карла-Хайнца как собственного сына.

Паша́ остепенился и вовсю обуржуазивается.

Жизнь дарит ему одни улыбки.

29

В ноябре 1956 года генеральный прокурор Гессена Фриц Бауэр выписывает ордер на арест Адольфа Эйхмана, «где бы того ни обнаружили». Бауэра, еврея, социал-демократа и гомосексуала, гестапо отправило в концентрационный лагерь; его уволили со всех государственных должностей; позже ему удалось бежать в Скандинавию. С тех пор как Бауэр в конце 1940-х вернулся в Германию, он хочет заставить соотечественников взглянуть в лицо своему прошлому.

30

Мир постепенно узнает об истреблении евреев в Европе. Все больше книг, статей, документальных фильмов посвящаются теме концентрационнных лагерей и нацистского геноцида. В 1956 году зрители потрясены фильмом Алена Рене «Ночь и туман» – и это несмотря на давление западногерманского правительства, которое потребовало снятия фильма с официальной программы Каннского кинофестиваля и получило согласие на это во имя франко-германского примирения. Растет успех «Дневника Анны Франк». Говорят о преступлениях против человечности, о доктрине окончательного решения еврейского вопроса, об убийстве шести миллионов евреев.

Кружок «Дюрера» отрицает эти цифры. Он радуется массовому уничтожению еврейского населения, но исчисляет его не более чем в триста шестьдесят пять тысяч жертв; не признает ни массовых казней, ни грузовиков и газовых камер; шесть миллионов – не более чем фальсификация истории, очередная интрига мирового сионизма, чтобы внушить Германии чувство вины и сразить ее наповал, хотя они же сами объявили ей войну и виноваты в чудовищных разрушениях, семи миллионах убитых, прекраснейших городах, стертых с лица земли, и потерянных землях предков на востоке.

Сассен и Фрицш полагают, что восстановить истину может лишь один человек – Адольф Эйхман. Он курировал все этапы борьбы с евреями. После смерти Гитлера, Гиммлера и Гейдриха только он остался последним ключевым свидетелем. Он-то знал участников, цифры – и мог бы опровергнуть поклеп. Евреи изваляли Германию в грязи. Эйхман отдраит ее честь. Они придумали самую чудовищную ложь в Истории, чтобы овладеть Палестиной, – но пусть их публично осудят, пусть с них и с их сообщников сорвут маски: кружок «Дюрера» готов расстроить их махинации и проложить путь к реабилитации Германии, к искуплению нацизма и фюрера.

Фрицш и Сассен предлагают Эйхману высказаться о «псевдоокончательном выводе». Им непременно следует выпустить книгу об этом, издательский дом «Дюрер» был бы рад ее опубликовать. Мысль об этом приводит Эйхмана в восторг. С тех пор как закрылась его прачечная, он работал на предприятии санитарной продукции и, за неимением лучшего, теперь разводит ангорских кроликов и кур под изнуряющим солнцем пампасов. Дни его текут медленно и похожи один на другой: он кормит животных, моет клетки, убирает за ними экскременты и не прекращает размышлять о прошлом, о своей былой славе, об оставшейся в Буэнос-Айресе семье, о четвертом сыне Рикардо Франсиско, который только что родился – а ведь это чудеса чудесами, его жене уже сорок шесть, а ему скоро пятьдесят. Он зарабатывает очень скромно. И если будет книга о его великом пути… прощай, безвестность и куры, кто ж откажется от такой удачной находки. Он снова станет звездой и будет защищаться – а уж он-то, регулярно перерывающий горы газет и исторической литературы, знает, как часто пачкают напраслиной его имя, он возмутится, и пусть его дети узнают правду. Немцы окажут ему широкую поддержку, и его раса сможет снова завоевать Европу с высоко поднятой головой. А заодно Эйхман, Фрицш и Сассен сорвут неплохой куш с продаж этого опуса.

31