Исчезновение [Литрес]

Она выглядит такой беззащитной, что мне становится очень жалко ее. Иногда я забываю, что мы ровесницы; мне кажется, что она намного младше меня. Такая наивная и беспомощная… И тут я вспоминаю про записку. Может, не такая уж и беспомощная? Или я неправильно ее воспринимаю? А вдруг это способ манипулировать людьми – такая игра, где все ее недооценивают?

– Все так запуталось, – произносит Оливия. Я как раз останавливаюсь рядом с «Ленд Ровером» ее матери.

– Теперь, – она понижает голос, – мама неожиданно решила, что ей необходимо поговорить о моем отце. Она прислала мне сообщение.

Удивленно поворачиваюсь к ней:

– Да вы что?

– Она никогда о нем не рассказывала. Только то, что они недолго встречались и разошлись, когда она забеременела. Вообще о нем никто никогда не говорил. Однажды я спросила про него у мамы Салли – она очень дружила с моей, по крайней мере, до аварии. Но она только сказала, что он просто «паршивая овца» и мне лучше и дальше жить без него. Я стала думать, что, может, мама вообще все придумала, и не было никакого бойфренда, а ее изнасиловали или что-то типа этого.

– Боже мой, вы думаете, такое возможно?

– Честно говоря, не знаю. – Оливия смотрит на шапочку, лежащую у нее на коленях. Она и не думает выходить из машины. – И боюсь узнать правду.

– Все будет в порядке, – стараюсь ее приободрить, хотя тоже не имею ни малейшего представления, о чем пойдет речь.

– Просто непонятно, почему она хочет поговорить об этом именно сейчас. – Оливия обращается как бы сама к себе. Тяжело вздыхает. – Ладно, надо пойти и все выяснить. – Она улыбается мне и натягивает шапку. – Утром я должна была покормить лошадей. Мама наверняка злится.

– Господи, Оливия, на вас же напали… Надо пойти в полицию. Хотите, я схожу с вами?

– Нет, ничего. Схожу попозже.

– Осторожно, – напутствую я, когда она выходит из машины. – Если захотите выговориться, поговорить по душам, я имею в виду…

– Спасибо.

Смотрю ей вслед. Она, ссутулившись, бредет к конюшням. Вид у нее обреченный.

* * *

Еду к мадам Тоуви и думаю про случившееся с Оливией. Про то, что именно Дейл ее нашел. Очень странные вещи тут творятся! Совершенно не считаю их таинственными или сверхъестественными, как многие местные жители. Уверена, что все просчитано и связано с Оливией и ее пропавшими подругами.

Имя мадам Тоуви написано ярко-фиолетовыми буквами, и вывеска очень выделяется на фоне бледных стен здания. Когда я открываю дверь, звякает колокольчик. Помещение маленькое. Здесь пахнет благовониями, старой одеждой и крепко заваренным чаем. На полках виднеются карты Таро и вычурные украшения. На вешалке у окна – сумки с кистями из мягкого бархата. В углу комнаты расположился стол, покрытый темно-зеленой атласной скатертью. Между двумя стульями с высокими спинками стоит огромный хрустальный шар. Я разглядываю все это, задаваясь вопросом, много ли у мадам Тоуви посетителей.

Открывается дверь, и в помещение входит женщина лет шестидесяти или больше. У нее вальсирующая походка и длинные легкие одеяния. Руки до локтя украшены многочисленными браслетами. Густые темные волосы собраны в высокую прическу. Она держит поднос с чайником и двумя чашками и ставит его недалеко от хрустального шара. Мне пока непонятно, будет это использоваться для предсказаний или меня просто хотят угостить.

– Здравствуйте, дорогая, – с улыбкой говорит женщина. У нее слишком красная помада, местами не очень ровно лежащая. – Чем могу помочь?

Я объясняю, кто я такая и почему здесь. Мадам Тоуви пристально смотрит на меня не мигая. Вообще-то это не очень приятно.

– Я знала, что вы придете, – говорит она, когда я замолкаю. Еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Несложно это сообразить, если я стою перед ней. – Садитесь. – Она садится на стул возле стола, а я – напротив. – Чаю? – Пододвигает ко мне фарфоровые чашку с блюдцем и разливает чай из серебряного чайника.

С сомнением смотрю на бурую жидкость. Мадам делает маленький глоточек и продолжает наблюдать за мной.

– Вы хотели бы взять у меня интервью прямо сейчас?

– Если у вас найдется время.

– Конечно. – Она идет к двери и вешает табличку «ЗАКРЫТО». Ее юбка при этом слегка шуршит. – Теперь нам не помешают.

Я достаю телефон и настраиваю его на запись. Он очень странно выглядит рядом с хрустальным шаром.

Для разогрева задаю несколько вопросов по поводу того, сколько она уже живет в Стаффербери и давно ли стала медиумом.

– Я здесь уже тридцать лет, дорогая. Я такая с детства, с тех пор как услышала, как со мной говорит моя умершая тетя.

– Значит, вы жили тут, когда исчезли девочки?

– Конечно, я была в городе. – Мадам дует на чай. – Я даже сделала заявление в полиции.

– Правда?

– Да. Я чувствовала, что это мой моральный долг. Карты все предсказали, понимаете? Но полиция меня не особенно слушала.

– А что вы сообщили полиции?

– Да много чего. – Она усмехается, подносит свою изящную чашечку к губам и медленно отпивает чай.

Я жду. Мое раздражение растет. Мадам аккуратно возвращает чашку на блюдце.

– Знаете, они слепы.

– Слепы?

– Не видят того, что происходит в городе.

Я нетерпеливо ерзаю на стуле: