Исчезновение Стефани Мейлер

Мы расположились вчетвером в углу, где стоял диван и два кресла. Вокруг сгрудились любопытные старики.

– Что вы хотите от моего Кирки? – с тревогой спросил Корнелиус.

По тому, как он это сказал, стало ясно, что одно наше сомнение отпадает: Кирк Харви жив и здоров.

– Мы заново расследуем одно дело, – объяснила Анна. – В 1994 году ваш сын занимался расследованием убийства четырех человек, случившегося в Орфеа. У нас есть все основания полагать, что тот же убийца несколько дней назад напал на одну молодую женщину. Нам непременно нужно поговорить с Кирком, чтобы распутать это дело. Вы с ним общаетесь?

– Да, конечно. Мы часто созваниваемся.

– Он приезжает сюда?

– О нет! Он живет слишком далеко.

– Где он живет?

– В Калифорнии. Работает над пьесой, она будет иметь огромный успех! Знаете, он великий режиссер. Он прославится. Он будет знаменит! Когда наконец его пьесу сыграют, я надену великолепный костюм и пойду ему рукоплескать. Хотите взглянуть на костюм? Он у меня в комнате.

– Нет, большое спасибо, – ответила Анна. – Скажите, мистер Харви, как мы можем связаться с вашим сыном?

– Я могу вам дать его телефон. Надо оставить сообщение, и он вам перезвонит.

Он вынул из кармана записную книжку и продиктовал Анне номер.

– Как давно Харви живет в Калифорнии? – спросил я.

– Не помню. Давно. Лет двадцать, наверно.

– Значит, уехав из Орфеа, он сразу отправился в Калифорнию?

– Да, сразу.

– Почему он в одночасье все бросил?

– Из-за “Черной ночи”, конечно. – Корнелиус ответил так, словно это разумелось само собой.

– “Черной ночи”? А что такое эта пресловутая “Черная ночь”, мистер Харви?

– Он все раскрыл, – произнес Корнелиус, не отвечая на вопрос. – Он нашел, кто убил четырех человек в 1994 году, и ему пришлось уехать.

– Значит, он знал, что это был не Тед Тенненбаум? Но почему он его не задержал?

– Только Кирки может дать вам ответ. И если увидите его, передайте, пожалуйста, что папа его крепко обнимает.

Когда мы вышли из дома престарелых, Анна немедленно набрала номер, который нам дал Корнелиус Харви.

– Бар “Белуга”, здравствуйте, – ответил женский голос на другом конце провода.

– Здравствуйте, – ответила Анна, справившись с изумлением, – я бы хотела поговорить с Кирком Харви.

– Оставьте мне сообщение, он вам перезвонит.

Анна оставила свое имя и номер телефона, подчеркнув, что речь идет о деле чрезвычайной важности. Когда она нажала на отбой, мы наскоро поискали бар “Белуга” в интернете: заведение находилось в Лос-Анджелесе, в квартале Медовуд. Название показалось мне знакомым. И вдруг я вспомнил. Я тут же позвонил Дереку и попросил проверить выписки с банковской карты Стефани.

– Правильно помнишь, – подтвердил он, порывшись в документах. – Судя по статье расходов, Стефани трижды была в “Белуге”, когда ездила в июне в Лос-Анджелес.

– Так вот почему она бывала в Лос-Анджелесе! – воскликнул я. – Она вышла на след Кирка Харви и ездила к нему.

* * *

Нью-Йорк, в тот же день

В квартире Райсов царило смятение, Синтия не находила себе места. Дакота пропала уже два дня назад. Полиция была в курсе и активно занималась поисками. Джерри с Синтией объездили весь город, обошли всех ее друзей – и все напрасно. Теперь они метались по квартире в ожидании новостей, но новостей не было. Оба были на взводе.

– Вернется, куда денется. Как деньги понадобятся на свою дрянь, так и вернется, – в сердцах произнес Джерри.

– Джерри, я тебя не узнаю! Она наша дочь! И вы всегда отлично ладили! Помнишь? Когда она была маленькая, я даже завидовала вашей близости.

– Знаю, знаю, – ответил Джерри, только чтобы жена успокоилась.

Что дочь исчезла, они заметили только в воскресенье, и то не сразу. Они считали, что она спит, и не входили к ней в комнату до самого обеда.

– Надо было зайти пораньше, – корила себя Синтия.

– И что бы это изменило? К тому же нам велено уважать ее “личное пространство”, меня об этом специально просили на сеансе семейной терапии. Мы всего лишь применили этот гребаный принцип доверия твоего гребаного доктора Лерна!

– Не передергивай, Джерри! На сеансе речь об этом зашла потому, что Дакота пожаловалась, что ты роешься в ее вещах и ищешь наркоту. Доктор Лерн сказал, что ее комната должна быть ее личным пространством и нам надо его уважать, строить отношения на принципе доверия. Он не говорил, что нам нельзя зайти посмотреть, все ли хорошо с нашей дочерью!

– По всему было похоже, что она просто заспалась. Мне хотелось исходить из презумпции невиновности.

– Мобильник по-прежнему выключен! – всхлипнула Синтия, в очередной раз попытавшись набрать номер дочери. – Я позвоню доктору Лерну.

В эту минуту зазвонил городской телефон. Джерри бросился к нему.

– Мистер Райс? Полиция Нью-Йорка. Мы нашли вашу дочь. Не волнуйтесь, с ней все хорошо. Патруль подобрал ее на улице, она спала и была явно пьяна. Ее отвезли в Маунт-Синай[3] на обследование.

В это время в редакции “Нью-Йорк литерари ревью” заместитель главного редактора Скип Нейлан ворвался как ураган в кабинет Стивена Бергдорфа.