Исчезновение Стефани Мейлер

– Может, и так. Но если мы прохлопали эту историю с Джеремайей Фолдом, значит, могли прохлопать и что-то еще. Надо бы заново пересмотреть весь контекст этой истории, выяснить, что писали тогда местные газеты.

– Я могу попросить Майкла Берда подготовить нам все архивные материалы об этих убийствах, какие у него есть.

– Хорошая мысль, – одобрил Дерек.

Вечером мы остались на ужин. Дерек, как всегда по воскресеньям, заказал пиццу. Когда мы все рассаживались на кухне, Анна заметила фотографию на стене: Дарла, Дерек, Наташа и я стояли перед “Маленькой Россией”, закрытой строительными лесами.

– Что это за “Маленькая Россия”? – простодушно спросила Анна.

– Ресторан, который так и не открылся, – ответила Дарла.

– Ты любишь готовить? – поинтересовалась Анна.

– Когда-то только этим и жила.

– А кто эта девушка с тобой, Джесси? – Анна указала на Наташу.

– Наташа, – ответил я.

– Твоя тогдашняя невеста?

– Да, – кивнул я.

– Ты мне так и не сказал, что между вами произошло…

Дарла, поняв по нескончаемым вопросам Анны, что та ничего не знает, произнесла, покачав головой:

– Господи, Джесси, значит, ты ничего ей не рассказывал?

* * *

В “Палас дю Лак” Стивен Бергдорф и Элис устроились на шезлонгах у бассейна. День выдался на редкость жаркий, среди купальщиков, освежавшихся в воде, барахтался Мита Островски. Окончательно размокнув, он выбрался из воды и направился к своему шезлонгу обсыхать. И с ужасом обнаружил, что ровно на соседнем шезлонге расположился Стивен Бергдорф, натирающий кремом для загара спину какого-то юного создания, явно не жены.

– Стивен! – воскликнул Островски.

– Мита? – поперхнулся Бергдорф, увидев перед собой фигуру критика. – Что вы тут делаете?

Он, конечно, видел Островски на пресс-конференции, но никак не предполагал, что тот может поселиться в “Паласе”.

– Позвольте и вам задать тот же вопрос, Стивен. Я уезжаю из Нью-Йорка, хочу пожить спокойно, а тут опять вы!

– Я приехал разузнать про загадочный спектакль, который тут будут играть.

– Я здесь был раньше вас, Стивен, так что возвращайтесь в Нью-Йорк и вообще валите отсюда.

– Мы ездим, куда хотим, у нас демократия, – сухо ответила Элис.

Островски узнал ее: она работала в журнале.

– Ну и ну, Стивен, – присвистнул он, – вижу, вы отлично сочетаете работу с удовольствием. Ваша жена, наверно, очень довольна.

Он собрал свои вещи и в ярости удалился. Стивен побежал за ним:

– Подождите, Мита…

– Не волнуйтесь, Стивен, – пожал плечами Островски, – я ничего не скажу Трейси.

– Я не о том. Я хотел сказать, что виноват перед вами. Мне очень жаль, что я с вами так обошелся. Я… я в тот момент был не в себе. Простите, пожалуйста.

Островски показалось, что Бергдорф говорит искренне. Извинения тронули его.

– Спасибо, Стивен.

– Вот уж не за что, Мита. Вас сюда прислал “Нью-Йорк таймс”?

– О боги, нет, конечно, я теперь безработный. Кому нужен старомодный критик?

– Вы великий критик, Мита, вас любая газета с руками оторвет.

Островски пожал плечами, потом вздохнул:

– Может, в этом-то и проблема.

– Это почему?

– Со вчерашнего дня меня преследует одна мысль: мне хочется пойти на прослушивание для участия в “Черной ночи”.

– А что вам мешает?

– Но это же невозможно! Я литературный и театральный критик! Значит, я не могу ни писать, ни играть сам!

– Мита, я вас что-то не понимаю…

– Стивен, да напрягите же мозги, ради бога! И скажите, с какого перепугу театральный критик станет играть в спектакле? Вы можете себе представить, чтобы литературные критики писали романы, а писатели – рецензии? Можете вообразить, чтобы Дон Делилло писал рецензию для “Нью-Йоркера” про новую пьесу Дэвида Мэмета? А Поллок критиковал последнюю выставку Ротко в “Нью-Йорк таймс”? Чтобы Джефф Кунс громил в “Вашингтон пост” последнюю работу Дэмьена Хёрста? Вы можете вообразить Спилберга, который в рецензии на последний фильм Копполы напишет в “Лос-Анджелес таймс”: “Не ходите на это говно, это жесть кромешная”? Поднимется страшный скандал, все будут кричать о необъективности, и совершенно правильно: нельзя критиковать тот вид искусства, которым занимаешься сам.

Бергдорф, уловив наконец ход мысли Островски, позволил себе заметить:

– Формально вы больше не критик, Мита, ведь я вас уволил.

Лицо Островски просияло: Бергдорф был прав. Бывший критик немедленно поднялся к себе в номер и достал номера “Орфеа кроникл”, посвященные исчезновению Стефани Мейлер.

А если в книге судеб написано, что мне суждено оказаться по другую сторону стены? – думал Островски. А если Бергдорф, уволив его, вернул ему свободу? А если все это время он, сам того не ведая, был творцом?

Он вырезал нужные статьи и разложил их на кровати. С ночного столика на него смотрела фотография Меган Пейделин.

Вернувшись к бассейну, Стивен с упреком сказал Элис:

– Не цепляйся к Островски, он тебе ничего не сделал.

– А почему нет? Ты видел, с каким презрением он на меня смотрит? Как будто я проститутка. В следующий раз скажу ему, что это я его уволила.

– Не смей никому говорить, что это ты потребовала его уволить! – рассердился Стивен.

– Но это же правда, Стиви!

– Ну да, из-за тебя я по уши в дерьме.