Исчезновение Стефани Мейлер

— Точно, он самый. Но вообще-то это была просто подработка, счета оплачивать. Она, когда уволилась, говорила, что хочет вернуться в Хэмптоны, чтобы спокойно писать. Помню, однажды она сказала: «Я здесь только затем, чтобы написать книгу». По-моему, ей нужно было свободное время и покой, и здесь она их нашла. Иначе с чего бы ей работать внештатником в какой-то местной газетенке? Она честолюбивая, я же говорю. Ей луну с неба надо. Если переехала в Орфеа, значит, на то была веская причина. Может, не могла сосредоточиться в нью-йоркской суете. Писатели ведь часто живут за городом, верно?

— Где она писала?

— Наверно, дома.

— На компьютере?

— Понятия не имею, откуда мне знать.

Когда мы выходили от Тимоти Волта, Анна обратила мое внимание на то, что дома у Стефани компьютера не было.

— Или его унес вчерашний вечерний визитер, — ответил я.

Раз уж мы приехали в Саг-Харбор, то заодно зашли к родителям Стефани. Те ничего не знали про парня по имени Шон, и компьютер Стефани у них не оставляла. На всякий случай мы попросили разрешения взглянуть на комнату Стефани. Она не жила там с тех пор, как окончила школу, и внутри все осталось, как было: постеры на стенах, спортивные кубки, мягкие игрушки на кровати и школьные учебники.

— Стефани уже много лет здесь не ночевала, — сказала Труди Мейлер. — После школы уехала в университет, жила в Нью-Йорке, пока ее в сентябре не уволили из «Нью-Йорк литерари ревью».

— Есть ли какая-то конкретная причина, почему Стефани поселилась в Орфеа? — спросил я, не упоминая о том, что поведал нам Тимоти Волт.

— Я же вам вчера говорила. Она потеряла работу в Нью-Йорке, ей захотелось вернуться в Хэмптоны.

— Но почему именно в Орфеа? — настаивал я.

— Думаю, потому, что это самый большой город в округе.

Я решил задать еще один вопрос:

— Миссис Мейлер, а в Нью-Йорке у Стефани не было врагов? Может, она с кем-то поссорилась?

— Нет, ничего похожего.

— Она жила одна?

— Они снимали квартиру вместе с одной молодой женщиной, та тоже работала в «Нью-Йорк литерари ревью». С Элис Филмор. Мы ее однажды видели, когда Стефани решила уехать из Нью-Йорка и мы помогали ей забрать какую-то мебель. У нее и было-то всего ничего, мы все отвезли прямо к ней на квартиру в Орфеа.

Ничего не обнаружив ни дома у Стефани, ни у ее родителей, мы решили вернуться в Орфеа и взглянуть на ее компьютер в редакции «Орфеа кроникл».

В редакцию газеты мы приехали в пять часов вечера. Майкл Берд показал нам столы сотрудников. Ткнул пальцем в стол Стефани. На нем царил порядок: монитор, клавиатура, пачка носовых платков, астрономическое количество одинаковых ручек в чайной чашке, блокноты и несколько отдельных листков. Я быстро просмотрел их и, не найдя ничего особо интересного, спросил:

— Кто-то мог в последние дни получить доступ к компьютеру без ее ведома?

С этими словами я нажал на кнопку, чтобы включить машину.

— Нет, — ответил Майкл, — все компьютеры защищены индивидуальным паролем.

Компьютер не включался, и я еще раз нажал на кнопку.

— Значит, никто не имел возможности проникнуть в компьютер Стефани без ее ведома?

— Никто, — заверил Майкл. — Пароль знает только Стефани и больше никто. Даже у нашего айтишника его нет. Кстати, не понимаю, как вы собрались смотреть ее компьютер, если у вас нет пароля.

— Не волнуйтесь, у нас есть специалисты, они этим займутся. Хоть бы он включился наконец.

Я нагнулся и заглянул под стол, проверить, подключен ли к сети системный блок, но системного блока не было. Не было вообще ничего.

Я поднял голову и спросил:

— Где компьютер Стефани?

— Там, где же ему еще быть, — ответил Майкл.

— Нет, там пусто!

Майкл и Анна тоже посмотрели под стол и убедились, что там нет ничего, кроме болтающихся кабелей. Потрясенный Майкл воскликнул:

— Кто-то украл компьютер Стефани!

В 18.30 вдоль фасада «Орфеа кроникл» выстроилась вперемешку целая туча машин полиции Орфеа и полиции штата.

В редакции сотрудник-криминалист подтвердил, что речь идет о краже со взломом. Мы с Анной и Майклом гуськом проследовали за ним в подсобное помещение в подвале, служившее одновременно чуланом и запасным выходом. В глубине комнаты была дверь, выходившая на крутую лестницу; по ней можно было выйти на улицу. Стоило лишь просунуть руку через разбитое стекло, повернуть ручку и открыть дверь.

— Вы никогда не спускаетесь в это помещение? — спросил я у Майкла.

— Никогда. В подвал никто не ходит. Тут только архивы, они никому не нужны.

— Ни сигнализации, ни камер слежения нет? — поинтересовалась Анна.

— Нет, кто за них будет платить? Честное слово, будь у нас деньги, мы бы сперва канализацию починили.

— Мы пытались найти отпечатки на дверных ручках, — пояснил криминалист, — но там столько отпечатков и всякой грязи, что использовать их невозможно. Возле стола Стефани мы тоже ничего не нашли. По-моему, он вошел через эту дверь, поднялся на первый этаж, забрал компьютер и тем же путем вышел.

Мы вернулись в помещение редакции.

— Майкл, это мог сделать кто-то из сотрудников? — спросил я.