Исчезновение

Лишь потом, перебирая в уме происшедшее, он ощутил некоторый дискомфорт. Насмешка была очень мягкой, и к тому же разыграна очень легко, так что сущность ее оставалась завуалированной, но она была безжалостной.

А в тот момент Уолтер просто развлекался, глядя, как типично — каждый для себя — отреагировали обе жертвы на поведение Сирла. Сайлас Уикли проглотил остаток своего пива, оттолкнул от себя кружку жестом, исполненным самоотвращения, и, не сказав ни слова, вышел из паба. Он был похож на человека, который бежит от воспоминаний о том, как в какой-то затхлой комнате тайно обнимался с несчастной неряхой, на человека, которому тошно от собственной уступчивости. А что, вдруг подумал Уолтер, может быть, Лавиния права и Уикли в самом деле немного сумасшедший?

Тоби Таллис, напротив, никогда не знал, что такое отвращение к самому себе, и потому не отступал. Тоби просто собирал силы для последующей кампании.

— Он немного дикий, ваш юный друг, — заметил Тоби, глядя на Сирла, беседующего у стойки с Биллом Мэддоксом.

«Дикий» было определением, которое Уолтер употребил бы в отношении Лесли Сирла в последнюю очередь, но он понял, что Тоби нужно оправдать свое временное поражение.

— Вы должны привести его посмотреть Ху-Хаус.

Ху-Хаус был красивым каменным зданием, которое выглядело очень неожиданно в ряду розовых, кремовых и желтых фасадов Сэлкотта. Когда-то здесь был постоялый двор, а еще раньше, как поговаривали, из его камней было сложено аббатство, находившееся ниже по реке. Теперь Ху-Хаус представлял собой столь редкий экспонат, что Тоби, который обычно менял свое место жительства (домом это вряд ли можно было назвать) каждый год, вот уже несколько лет оставался ему верен.

— Он долго пробудет у вас?

Уолтер сказал, что они с Сирлом собираются вместе сделать книгу. Но еще не решили, в какой форме.

— «Кочуя по Орфордширу»?

— Что-то вроде этого. Текст мой, а иллюстрации — Сирла. Мы еще не придумали, что будет центральной темой.

— Рановато, не самое удобное время года, чтобы кочевать.

— Зато хорошо фотографировать. Пока все не потонуло в зелени.

— Может быть, ваш юный друг захочет сфотографировать Ху-Хаус, — произнес Тоби, взяв две кружки и с великолепной небрежностью направляясь к стойке.

Уолтер остался сидеть на месте и думал: интересно, сколько выпил Серж Ратов за то время, что он за ним наблюдает? Вначале ему не хватало двух порций, чтобы устроить скандал, — так решил Уолтер. Теперь, должно быть, он достиг критической точки.

Тоби поставил кружки на стойку, вступил в разговор сначала с хозяином, потом с Биллом Мэддоксом — и так, совершенно естественно, перешел к Сирлу. Это было проделано очень ловко.

— Вам нужно прийти посмотреть Ху-Хаус, — услышал Уолтер слова Тоби. — Он очень красив. Может быть, вы даже захотите сфотографировать его.

— Разве его не фотографировали? — спросил Сирл удивленно. Это было совершенно невинное удивление, недоумение, что такой красивый объект остался незапечатленным. Но для слушателей это означало: «Возможно ли, чтобы какая-то грань жизни Тоби Таллиса не была разрекламирована?»

Вопрос Сирла послужил искрой, воспламенившей Сержа.

— Да! — рявкнул он и вылетел из своего угла, как петарда. Подлетел к Сирлу, так что его искаженное яростью личико оказалось на расстоянии не больше дюйма от лица Сирла. — Его фотографировали! Его фотографировали десять тысяч раз самые великие фотографы в мире, и нечего позволять унижать его какому-то глупому любителю из страны, украденной у индейцев, даже если у него имеется красивый профиль и крашеные волосы и нет моральных устоев и…

— Серж! — прикрикнул Тоби. — Замолчи!

Однако Серж с искаженным лицом продолжал без перерыва извергать дикие вопли.

— Серж! Слышишь! Прекрати! — потребовал Тоби и слегка толкнул Ратова в плечо, как бы желая отодвинуть его от Сирла.

Это было последней каплей. Тонкий голос Сержа поднялся до визга, и полился нескончаемый поток брани, большая часть которой, к счастью, была произнесена на неразборчивом английском; однако она была пересыпана фразами на французском и испанском и сплошь усеяна эпитетами и описаниями удивительной свежести. «Ты, Люцифер со Среднего Запада!» было одним из лучших.

Когда Тоби взял его за шиворот, чтобы силком оттащить от Сирла, рука Сержа невольно отлетела в сторону, где на стойке ждала заново наполненная кружка Тоби. Еще бы доля секунды, и Рив, хозяин, успел бы ее спасти. Но Серж коснулся кружки, схватил ее и выплеснул содержимое в лицо Сирлу. Голова Сирла инстинктивно дернулась в сторону, пиво потекло у него по шее и плечу. Заорав от бессильной ярости, Серж поднял тяжелую кружку над головой, собираясь запустить ею в Сирла, но мощная кисть Рива сомкнулась у него на запястье. Кружка выпала из конвульсивно сжатой руки, а Рив позвал:

— Артур!

В «Лебеде» не было вышибалы, поскольку в этом никогда не возникало нужды. Но если необходимо было кого-нибудь урезонить, это делал Артур Теб. Артур работал скотником на ферме Сильверлейсов и был крупным, медлительным, добрым человеком, который сойдет с тропинки, только чтобы не наступить на червя.