Исчезновения

Она была одна. Красивая, красивая Матильда, с волосами, трепещущими на ветру, как рыжие перья.

– Ты видел Джульет? – спросила Матильда, в ее широко распахнутых глазах плескалась тревога. – Я беспокоюсь о ней.

– Нет, – сказал я. У меня во рту пересохло, как случалось всегда, когда я находился рядом с ней.

– Что не так? – Матильда знала меня достаточно хорошо, чтобы заметить мое состояние. Она даже протянула руку и дотронулась до моей.

Я посмотрел в ее зеленые, с золотыми крапинками глаза. Я бы сказал ей все что угодно, если бы она вот так смотрела на меня. Я облизал сухие губы.

– Я не увидел своего отражения, – признался я.

– Не расстраивайся. Никто не смог, – сказала она ласково. – Никто, кроме Джульет. Вот почему нам надо найти ее.

– Но почему она? – Вопрос вырвался из меня с таким неистовством, что Матильда отпустила мою руку и отступила на шаг. – В этом нет смысла, – сказал я спокойней. Я хотел, чтобы она снова сократила расстояние между нами. – Если Джульет может, почему я не могу?

– Что ты имеешь в виду? – спросила она. Замешательство промелькнуло на ее гладком красивом лице.

Должно было быть очевидно.

– Потому что… потому что я – ее брат.

– Но… вы же не кровные родственники, – сказала она.

Я уставился на нее и не мог дышать.

– Это Джульет тебе так сказала?

И что-то во мне оборвалось тогда, словно я был замко́м, наконец открывшимся после правильной комбинации щелчков.

Глава 51

К тому времени, как я приезжаю к Джорджу, велосипед Беас стоит прислоненным у забора. Я нахожу их обоих на поляне за домом, они укладывают растопку для костра.

– Ты сюда пришла пешком? – спрашивает Джордж, ломая ветку о колено и глядя на мои грязные туфли.

– Мне нужно было размять мышцы, – говорю.

– Прямо как Элизабет Беннет, – говорит Беас. Она стянула волосы в узел, а челку уложила волной, так, что та касается бровей. Они стоят и хлопают мне, когда я ставлю сумку на траву.

– Перестаньте, – смеюсь, отмахиваясь от них.

Джордж скатывает в рулон газету и засовывает одну из статей Дейзи о турнире между кусками растопки.

– Джордж, я видела, как ты пытался помириться с Марго сегодня, – замечает Беас, заостряя палку швейцарским армейским ножом. – Смог зарыть топор войны?

– Вряд ли. Я почти уверен, что она до сих пор хочет зарезать меня, – говорит Джордж, засовывая в костер еще один тугой шарик из газеты.

– Я вполне уверена: это не то, что она хочет с тобой сделать, – бубню я вполголоса.

– Что? – Беас разражается истерическим смехом. – Ты серьезно? Марго Темплтон нравится Джордж?

– Почти наверняка, – говорю, усаживаясь на пенек от старого дерева.

Челюсть Джорджа отваливается.

– Думаешь, Марго запала на меня?

Он стучит коробкой со спичками о ладонь, потом задумчиво добавляет:

– Она, вообще-то, типа милая, думаю…

Мы с Беас обмениваемся взглядами. Я подавляю безжалостный взрыв смеха.

– Так ты готов к Инновациям вариантов?

– Я хотел сделать варианты Музыки, очевидно же, но работа с доктором Клиффтоном исключила это. Поэтому у меня есть кое-что другое… – говорит он, поджигая спичкой бумагу, – ничем не примечательное.

Беас угрожающе замахивается на него палкой.

– Покажи нам, Макельрой.

Джордж наливает нам две чашки чая из термоса и расставляет несколько мешочков с вариантами у наших ног, прежде чем выбрать один и высыпать его на веточку мяты. Когда он опускает мяту в чай, она мгновенно шипит и трещит, словно столкнулись кубики льда, а кружки становятся холодными и покрываются инеем.

– Вуаля, – говорит он, – мятный холодный чай. Попробуйте.

Мы с Беас чокаемся кружками и отпиваем по глотку.

– М-м-м, – произношу я.

– Потрясающе, Джордж, – вторит мне Беас.