Исчезновения

Но он дышит, его грудь все еще вздымается и опадает. Я стою и наблюдаю за этим движением, пока собственное сердце не возвращается к нормальному ритму.

Иногда по ночам хочу лечь на полу рядом с ним и держаться за его рукав, как когда-то, очень давно, – за свою школьную форму.

Словно это все, что необходимо, чтобы утром он по-прежнему был здесь.

Жду посылку от Джульет, ту, в которой будет Камень, неделю, другую, потом третью. Она точно не спешит с отправкой.

Нет, она тратит время Финеаса, забирая его.

У меня.

Моя ярость все возрастает и разгорается. Снова пишу ей. Предлагаю даже приехать самому и забрать Камень.

За день до того, как планирую сесть на поезд и встретиться с ней, открыто обвинив в молчании, ее ответ наконец приходит.

Едва взглянув на письмо, понимаю, что оно очень маленькое и тонкое. Дрожащими руками вскрываю конверт, гадая, какое оправдание она привела. Смогу ли и правда ее убить?

Но не нахожу ничего, написанного ее витым почерком. Внутри конверта только четкая рука ее мужа, Гарольда Куинна, и сложенная вырезка из газеты.

Дорогой мистер Шоу,

с прискорбием сообщаю Вам, что Джульет умерла.

Извините, что не пригласил вас на похороны. Я только сейчас просматриваю всю ее старую почту. Отсылаю ее некролог.

Мы похоронили ее вчера.

Глава 34

Проходит неделя после ссоры с Майлзом, но мой гнев не остывает. Я пытаюсь помочь очистить мамину репутацию в Стерлинге, а он только ухудшает ее. Кажется странным быть в новом году без нее – словно прохожу через дверь в новую комнату, оставляя маму позади, а следующий год будет еще одной комнатой, а потом еще одной, и я не хочу туда идти.

Ответ Кэсс на мое письмо о Майлзе так полон утешений и понимания ситуации, что я могла бы заплакать, но проходят дни, а от папы нет ни одного письма. Сижу в библиотеке и без энтузиазма просматриваю Остин и Шелли в поисках ответов на варианты Музыки, в то время как Джордж неутомимо вычеркивает строки из черной книги доктора Клиффтона.

– Не продвинулись дальше? – спрашиваю, когда он собирает свои вещи.

– Каждый вычеркнутый неправильный ответ – это на шаг ближе к правде.

– Что значит правда? – говорю с внезапной горечью. – Люди просто будут верить в то, во что хотят верить, – думаю об оскверненном доме мамы, – или во что им удобнее верить.

– Конечно, это имеет значение, – говорит Джордж, закрывая книгу, и его голос звучит резче, чем обычно. Я думаю о его уверенных руках, когда он срезает слой лука, о том, как он документирует каждую находку в лаборатории: одновременно и с детским восторгом, и с точностью ученого. – Случилось что-то, породив Исчезновения, и мы никак не можем понять, что именно явилось причиной. Если наше допущение неверно, то будем продолжать двигаться не в том направлении, искать ответ в неправильном месте. И никогда не сможем сделать все как надо, пока не узнаем, кто стал настоящим Катализатором.

Я пожимаю плечами.

– Позволь мне кое-что спросить. – Джордж смотрит на меня с явной напряженностью, обычно приберегаемой им для микроскопа. – Что именно ты ищешь? То есть для чего тебе все это?

Я неловко ерзаю.

– Конечно, я хочу знать правду, – говорю, запинаясь. – Тогда, может, люди перестанут вести себя так ужасно. То есть ты должен понимать теперь. Разве ты не разозлился в ночь во время гонок из-за всех тех распечаток «Несчастья Макельроев»?

Он коротко смеется.

– Как думаешь, кто отпечатал и разослал их, чтобы все прочитали?

– Что? – Я моргаю и смотрю на него, ошеломленная. – Хочешь сказать, это сделал ты?

Джордж вздыхает.