Исчезновения

Он поднимает на меня взгляд и смотрит сквозь золотистые ресницы с таким презрением, словно знает, что грядет. Его руки снова плавают в слишком больших складках перчаток Уилла, и он едва может держать карандаш. Картинка, появляющаяся на бумаге, – наш дом в Гарднере. Я сжимаю зубы, чтобы не сказать слова, вертящиеся на языке, те, что не смогу забрать назад, которые и так в опасной близости от того, чтобы вырваться.

– Послушай меня. И сними перчатки: выглядишь смехотворно.

Он вызывающе складывает руки в перчатках на груди.

– Что там насчет того, что ты крадешь в школе? – спрашиваю я. – И ввязываешься в драки? О чем думаешь?

– Ты бы тоже захотела, чтобы я с ним подрался. – Карандаши Майлза разлетаются по полу, когда он встает в полный рост – уже на полдюйма выше, чем когда мы приехали сюда всего пару месяцев назад. – Уолт и другие все время лезут ко мне, говорят, что во всем виновата мама. Мне надоело, что люди называют ее ведьмой и лгуньей.

Я хочу кричать: на него, на всех.

– Да, – говорю я сквозь зубы, – он кажется придурком. Но это не значит, что ты можешь с ним драться. В следующий раз пойди и расскажи учителю. – Майлз закатывает глаза, услышав это предложение.

– А кражи, Майлз? – Мой голос становится громче. – Разве ты не знаешь, что они могут нас выкинуть?

– Мне плевать, – он тоже начинает говорить громко, как и я. – Какая разница, что они думают? – Его ярость нарастает волнами. – Ты бы просто позволила им говорить это о ней, да? Если бы ты правда ее любила… – Его нижняя губа кривится, и я моргаю, мгновение гадая, заплачет ли он.

Вместо этого он сужает глаза. С точностью отличного броска дартс, который заставил бы отца гордиться, он выплевывает эти слова:

– Финальное слово – предатель.

Это последний толчок, отправляющий меня за грань, словно он сделал это своей маленькой рукой в перчатке.

– Если бы я ее правда любила, – говорю холодно, – я бы сделала что угодно, чтобы не портить память о ней. Слышишь меня, Майлз? Ей стыдно за тебя. И Клиффтонам – тоже. И мне.

Он молчит, и какой-то миг я думаю, что выиграла. Но потом брат тихо произносит слова, просто под нос, почти про себя, но не совсем.

– Меня она любила больше, чем тебя.

Это удар прямо в сердце, потому что я всегда знала, что это правда.

Выбегаю с террасы и врезаюсь прямо в Уилла.

– Прости, – бормочу, а рука непроизвольно тянется к шишке на ухе. Его голубые глаза смотрят на меня так мягко и тепло, что я гадаю, как много он слышал.

Бегу, чтобы написать Кэсс, чернила выливают на бумагу все мое раздражение. Так хорошо написать ей правду о чем-то. Могу рассказать ей о Майлзе и знаю, что она поймет. Кэсс способна принять мою сторону, не теряя своей привязанности к нему.

Ставлю свое имя в конце трех длинных страниц, когда слышу приглушенные рыдания Майлза в его комнате. Этот звук рвет мне сердце, пока вижу, как его второй шанс начать в Стерлинге все с нуля тает на глазах.

Еще один стакан, который он переворачивает, а я не могу подхватить его.

Глава 33

16 мая 1942 года

Птица: бородач-ягнятник

Бородач-ягнятник находит кости и бросает их с высоты, чтобы они расклололись на части, открыв костный мозг.

В отличие от других стервятников, бородач-ягнятник испытывает отвращение к гниющей плоти.

Ему нужна свежая добыча, так что он иногда нападает на тех, кто еще жив, даже сталкивая их с обрыва.

Я знал, что Финеас болен. Но нам понадобилось так много времени, чтобы найти друг друга и наконец встать на ноги. И у страданий должен быть баланс. Я уже сполна выплатил свою долю.

Джульет словно чувствует эти мои мысли и гнев, растущий во мне как буря. Даже после всех этих лет.

«Я так рада получить от тебя весточку», – пишет она в ответ на мое письмо.

Понятия не имею, действительно ли она так думает. Быстро прочитываю остальное: о том, что она замужем и у нее теперь двое детей.

Убираю со стола и сажусь, чтобы ответить. В конце письма спрашиваю о Камне. Не говорю ей о теории Финеаса насчет Исчезновений. Просто спрашиваю, намерена ли она отправить Камень.