Исчезнут, как птицы

Раз в месяц его лицо появлялось в местной телевизионной программе. В передаче «На экранах города» известный кинокритик Эверест Чашкин вещал о новых фильмах, которые предстоит посмотреть любителям кино. Что называется хорошо поставленным, немного глухим голосом он рассказывал, например, о новой ленте прогрессивного режиссёра, в которой вновь сказывалось мастерство чуткого и проникновенного художника с затаённой болью и горечью ведущего неторопливый рассказ о сложных, подчас противоречивых драматических коллизиях в судьбе простой сельской девушки, пожилой женщины, директора крупного предприятия, юноши, приехавшего в столицу, капитана одного из кораблей, матроса с того же корабля, рабочего. Автор жёстко, а подчас и беспощадно судит тех, кто остаётся глухим и равнодушным к людским горестям и заботам, кто не протянул руку помощи в тру-дную минуту тому, кто так остро, а подчас и болезненно переживает ложь и несправедливость в окружающем мире. Хлёстко бичует он всех тех, кто так бездумно и варварски относится к личности человека, а подчас и к его душе. Бух! – по ковру, – бух! Равномерные взмахи руки, уже почаще, более ожесточённо, с некоторым остервенением, в задушевной манере, что называется «по душам», используя всю, присущую только ему психологическую палитру, яркими мазками воссоздаёт он гигантское полотно, монументальную фреску, повествующую о таинствах жизни и смерти, роковом предназначении человека и его сложных, подчас противоречивых исканиях, которые автор, как чуткий и требовательный художник, так проникновенно отобразил. Выразительные средства очень доходчивы и просты для восприятия зрителя. Выдающийся мастер и не стремится к внешнему изыску. Он не рядит пустоту в одежды многозначительности, сотканной из формального трюкачества. Чуткий и проникновенный художник (внимание: невероятно огромные уши, влажные глаза, подрагивающий носик оленёнка, черная, опять же мокрая, собачья пипка) успешно переводит на язык кино мысли и чаяния простых людей, их стремление к лучшей жизни, а подчас и к счастью. Правда, только правда в высшем её проявлении, в неприкрытой наготе, без недомолвок и умолчаний, доступно, обстоятельно, трагично, волнующе, а подчас и комично, легко, весело, чутко, но требовательно, в жёсткой манере, непринуждённо, мягко, неназойливо, всеобъемлюще отобразил. С какой-то горечью и затаённой болью в сердце Эверест Чашкин беспощадно, а подчас и противоречиво лупил по ковру, который вырастал до размеров гигантского полотна, монументальной фрески.

Гостев с трудом оторвался от столь волнующего зрелища, величественной картины к прерванному чтению, путешествию в другой город, страну. Он раскрыл книгу, «бух!» – а там всё то же, сначала котильон, потом контрданс, это вчера, шляпка, теперь уже украшенная лентами, кружево на платье, теперь на другом, буланже – танец такой, вся атмосфера затянута в тонкий муслин, у него – алый мундир, лицо под цвет его мундира, потому что покушал он плотно и выпил крепко, это тебе не пампушки с хреном, укусные. Бабушка в комнату: читаешь? Ага. Ты мне почитай. Прикинул: неожиданно, вслух, как-то ново, по-старому, семейно, в кругу, интересно, посмотрим, что будет. Вышел и сел на диван. Текст (стр.110) сразу пошел такой: «… что дух укрепляет тело и в самых суровых испытаниях. И всё же лейтенант Эдвард Гордон пребывал в сомнении, которое грозило перерасти в случае последующих событий в твердую уверенность в том, что он становится жертвой каких-то темных сил. Но зачем? Для чего вокруг него закручивается эта дьявольская карусель? Что значит появление этой незнакомой леди, её взгляды на него и таинственное исчезновение…»

– Стой, той, той! – встрепенулась бабушка. – Как книга называется-то?

– «Девонширская изменница». Роман.

– Ты расскажи хоть, о чём там было сначала…

– Да ты что?

– Чтобы я хоть понимала о чём речь.