Исчезнуть не простившись

Я никогда раньше не бывал у психотерапевтов. Все мои познания получены из телесериала «Клан Сопрано», в котором доктор Мелфи помогает Тони разобраться со всякими трудностями. Я все не мог решить, серьезней наши проблемы, чем у него, или нет. Вокруг Тони люди исчезали постоянно, но зачастую именно он об этом и позаботился. У него было явное преимущество: он знал, что с ними случилось.

Наоми Кинзлер мало напоминала доктора Мелфи. Низенькая, толстенькая, седые волосы стянуты в пучок. На мой взгляд, ей было около семидесяти, и занималась она этим делом достаточно долго, чтобы не позволять боли других людей проникнуть ей в душу и там угнездиться.

– Что нового за этот период? – спросила она.

Я не знал, станет ли Синтия говорить о сегодняшнем утреннем звонке психа. Наверное, мне самому не слишком хотелось в это вдаваться, я не пытался придавать звонку такое уж большое значение и полагал, что нам удалось все сгладить утром в магазине. Поэтому, прежде чем Синтия открыла рот, сказал:

– Все хорошо. Все просто прекрасно.

– Как Грейс?

– И Грейс хорошо, – ответил я. – Провожал се сегодня в школу. Мило поговорили.

– О чем? – спросила Синтия.

– Просто поболтали. О пустяках.

– Она все еще проверяет ночное небо? – осведомилась доктор Кинзлер. – Ищет метеоры?

Я небрежно отмахнулся:

– Это ерунда.

– Думаете? – спросила она.

– Конечно. Ее очень интересуют Солнечная система, космос, другие планеты.

– Но вы купили ей телескоп.

– Разумеется.

– Поскольку она тревожится, что астероиды могут разрушить Землю, – напомнила мне доктор Кинзлер.

– Телескоп помогает ей успокоиться, к тому же через него она рассматривает звезды и планеты. И соседей, как я догадываюсь, – улыбнулся я.

– А как насчет общего уровня ее тревоги? На ваш взгляд, он вырос или, наоборот, понизился?

– Понизился, – сказал я.

– Все тот же, – одновременно со мной произнесла Синтия. Брови доктора Кинзлер слегка приподнялись. Я ненавидел, когда она так делала.

– Думаю, Грейс все еще тревожится, – взглянула на меня Синтия. – Порой она очень уязвимая.

Доктор Кинзлер задумчиво кивнула. Потом спросила, глядя на Синтию:

– Как вы считаете, в чем причина?

Синтия дурой не была. Хорошо понимала, куда клонит доктор – проходила все это раньше.

– Вы полагаете, из-за меня?

Плечи Наоми Кинзлер слегка приподнялись.

– А вы как думаете?

– Стараюсь не волноваться в ее присутствии, – сказала Синтия. – Мы не говорим об этом при ней.

Наверное, я издал какой-то звук, фыркнул или хрюкнул, короче, привлек их внимание.

– Да? – повернулась ко мне доктор Кинзлер.

– Она знает, – сказал я. – Грейс знает много больше, чем показывает. Она видела шоу.

– Что? – удивилась Синтия.

– Она видела его в доме у подруги.

– Какой подруги? – возмутилась Синтия. – Я хочу знать имя.

– Не представляю. И не думаю, что стоит выколачивать это имя из Грейс. – Я взглянул на доктора Кинзлер. – Это я просто неудачно выразился.

Доктор кивнула.

Синтия закусила нижнюю губу.

– Она еще не готова. Ей не нужно знать все это обо мне. Не сейчас. Ее надо защитить.

– Это как раз самое трудное, что необходимо понять родителям, – заметила доктор Кинзлер. – Вы не можете защитить своих детей от всего.

Синтия немного подумала, потом сказала:

– Мне позвонили.

Она поведала доктору Кинзлер подробности слово в слово. Та задала несколько вопросов, сходных с моими. Узнала ли она голос? Раньше он не звонил? И так далее. Затем спросила:

– Как вы думаете, что он имел в виду, говоря, будто ваша семья вас прощает?

– Это ничего не значит, – вмешался я. – Позвонил какой-то псих.

Доктор Кинзлер одарила меня взглядом, означающим только одно: «Заткнитесь».

– Я об этом все время думаю, – призналась Синтия. – За что они меня прощают, как он сказал? За то, что не разыскала их? Не постаралась узнать, что с ними произошло?

– Вряд ли можно от вас это требовать, – сказала доктор. – Вы же были ребенком. Четырнадцать все еще детство.

– А потом я подумала: вдруг они считают меня виноватой в том, что это вообще случилось? И уехали из-за меня? Что такого я могла сделать, чтобы заставить их уехать среди ночи?

– Вы все еще отчасти считаете себя ответственной, – заметила доктор Кинзлер.

– Послушайте, – заторопился я, опережая Синтию, – это звонил какой-то урод. Ведь шоу видели самые разные люди. Ничего удивительного, что появилось несколько психопатов.

Доктор Кинзлер тихо вздохнула и посмотрела на меня:

– Терри, возможно, будет лучше, если мы с Синтией немного поговорим один на один.

– Нет, все в порядке, – вмешалась Синтия. – Не надо ему уходить.

– Терри, – произнесла доктор с таким терпением, что я сразу понял, насколько она рассержена. – Разумеется, это мог быть какой-то псих. Но его слова все равно возродили в Синтии определенные чувства, и если мы поймем ее реакцию на эти чувства, то скорее во всем разберемся.

– В чем конкретно нам требуется разобраться? – поинтересовался я. Не собирался спорить, просто действительно хотел знать. – Я не пытаюсь мешать, но, видимо, в какой-то момент потерял ощущение цели.