Исчезнувшая

Эллен Эббот несколько раз обращает внимание зрителей на то, что наш задний двор выходит прямо к Миссисипи. Интересно, вылезло ли шило из мешка — я про поиски в Google с компьютера Ника: как будет плыть по Миссисипи тело утопленника, включая полный перечень отмелей и шлюзов? Уж я-то не поленилась набрать в поисковой строке «труп сплавляться Миссисипи». Короче говоря, подобное могло произойти со мной — очень вероятно, что река вынесла меня прямо в океан. Даже стало грустно. Представилось мое тело — стройное, нагое, бледное, медленно волочащееся по дну, на ноге обосновались улитки, волосы развеваются, подобно водорослям. А потом я оказываюсь в океане и опускаюсь ниже, ниже, ниже. Моя раскисшая плоть постепенно сходит с костей, я растворяюсь в воде, как акварель.

Я неисправимый романтик. В реальной жизни, если бы Ник убил меня, то засунул бы труп в пластиковый мешок для мусора, уложил в сумку и вывез на любую свалку в радиусе шестидесяти миль от дому. Просто избавился бы от тела, и все. Думаю, он прихватил бы кое-что из ненужных вещей — сломавшийся тостер, кучу старых ленточных кассет для видеомагнитофона. Чтобы два раза не ездить.

Я учусь жить по средствам. Когда девушка мертва, ей приходится тщательно продумывать бюджет. Пока готовился побег, мне удалось собрать кое-какую наличку. Между решением сбежать и самим исчезновением я заложила добрых двенадцать месяцев. Знаете, почему полиция ловит большинство убийц? У них нет терпения. Сейчас у меня десять тысяч двести долларов. Если бы я разом сняла с карточки такую сумму — это заметили бы. Но я копила деньги по чуть-чуть, забирала с кредитных карт, открытых мною на имя Ника, — пусть придут счета и выставят его жадным, мелким жуликом. Я сняла с нашего банковского счета только за последние несколько месяцев четыре тысячи четыреста — суммами по двести-триста зеленых. Никаких подозрительных излишеств. Я воровала деньги из карманов Ника — то десятку, то двадцатку. Запас пополнялся медленно, но в соответствии с планом наполнения фонда. Если, к примеру, вместо ежеутреннего посещения «Старбакса» откладывать его стоимость, то в конце года получится чистая прибыль в полторы тысячи. Я всегда подворовывала из банки для чаевых, когда посещала «Бар». Уверена, Ник обвинял Го, а та грешила на него. Но брат и сестра не станут выяснять отношения, ведь они так жалеют друг дружку.

Короче говоря, деньгами я теперь стараюсь не сорить. Мне придется жить на эти накопления довольно долго, вплоть до самоубийства. Буду скрываться сколько потребуется, чтобы увидеть, как Лэнс Николас Данн станет всемирным изгоем, как его арестуют, упекут в тюрьму, закуют в наручники и нарядят в оранжевую робу, напоминающую костюм парашютиста. Я хочу увидеть, как он изворачивается, потеет и уверяет всех в невиновности, мол, его подставили. А потом я отправлюсь на юг, по течению реки, где встречусь сама с собой, то есть с придуманной Эми, плавающей в Мексиканском заливе. Я возьму билет на увеселительный круиз (любое судно, способное вывезти меня на глубокую воду, лишь бы не требовали документов), выпью несколько коктейлей (джин со льдом), а после проглочу упаковку снотворного и, когда все отвернутся, молча перевалюсь через борт с карманами, набитыми камнями, как Вирджиния Вулф. Чтобы утопиться, нужна сила воли, но у меня этого добра хватает. Возможно, мое тело никогда не найдут, но не исключено, что оно обнаружится через неделю, или месяц, или даже позже, когда разложение уже не позволит точно датировать смерть. Таким образом, я обеспечу последнее доказательство, уготовив Нику прямую дорогу к тюремному столу, где ему вкатят смертельную дозу яда.

Конечно, хотелось бы дождаться и увидеть его мертвым, но, учитывая состояние нашей судебной системы, до исполнения приговора могут пройти годы, а на это у меня ни денег, ни терпения не хватит. Я готова встретиться со своими сестрами Хоуп.

Около пятисот долларов ушло на обустройство быта — качественные простыни, приличная лампа, полотенца, которые не стоят колом от многолетнего отбеливания. Но вообще я стараюсь обходиться тем, что дают. Через несколько домиков от меня живет неразговорчивый парень, сущий Гризли Адамс: окладистая борода, колечки с бирюзой и гитара, на которой он изредка бренчит на веранде по вечерам. Он назвался Джеффом, но думаю, что он такой же Джефф, как и я — Лидия. Мы только киваем друг другу при встрече, но время от времени он приносит мне рыбу в большой сумке-холодильнике. Вот уже дважды угощал меня, судя по запаху, свежей, хоть и без головы и чешуи. «Свежая рыба!» — говорит он, постучав в двери, и, если я не открываю сразу, он уходит, оставляя сумку на пороге. Я жарю рыбу на вполне приличной сковородке, которую купила на распродаже в «Уолмарте», и радуюсь бесплатной еде.

— Где вы берете эту рыбу? — как-то спросила я его.

— Там, где она есть, — ответил Джефф.