Исчезнувшая

— «Я никогда…» «Я не мог бы никогда…» Вот и все, что вылетает из вашего проклятого рта! Знаете, мне не хочется даже видеть вас! С вами явно что-то неладно. Чего-то не хватает в душе, раз вы так себя ведете. Даже если в конце концов окажется, что вы абсолютно невиновны, я никогда не прощу вас за то, с какой легкостью вы относитесь к происходящему. Как будто задрипанный зонтик потеряли! Эми для вас столько сделала, на такие жертвы пошла, а вы отвечаете ей неблагодарностью. Я вам не верю, Ник! Вот, чтобы сказать это, я и приехала сегодня. Я больше не верю вам. И не поверю никогда.

Она разрыдалась окончательно и кинулась вон из дома, на радость репортерам, бросившимся снимать ее. Когда Мэрибет нырнула в машину, двое журналистов принялись стучать по стеклу, уговаривая ее выглянуть и сказать им пару слов. К нам в гостиную доносились их настойчивые голоса: «Мэрибет… Мэрибет…»

Ранд стоял, засунув руки в карманы и пытаясь разобраться, какую же роль должен играть он. В моих ушах звучали слова Таннера Болта: «Нам нужно удержать Эллиотов на своей стороне». Снова и снова, точно хор в греческой трагедии.

Тесть открыл было рот, но я опередил:

— Ранд, скажите, что я должен делать.

— Просто ответьте.

— Что ответить?

— Я не хочу спрашивать, а вы — отвечать на этот вопрос. Это естественно. Но я должен знать. Я хочу услышать, что вы не убивали мою дочь. — Он улыбался и кривился от душевной боли одновременно. — Господи… У меня голова кружится. — Сквозь густой загар на щеках проступили багровые пятна. — Я просто не понимаю, что случилось. Не понимаю, и все! — Ранд все еще пытался улыбнуться. Слезы скатывались с подбородка на воротник рубашки. — Просто ответьте, Ник.

— Ранд, я не убивал Эми и никогда не причинял ей боли.

Он не отрываясь смотрел на меня.

— Вы верите, что я не причинял ей физического вреда?

Ранд хохотнул:

— Знаете, что я собирался сказать? Я хотел сказать, что не знаю теперь, кому верить. А потом подумал, что это слишком похоже на сцену из кинофильма. Именно в кино я был бы обязан это сказать, вот и задумался: уж не в фильме ли я? Можно ли из него вырваться? Теперь знаю, что не могу. Но на одну секунду показалось: вот скажу что-то другое, и сюжет изменится… Но ведь не изменится, да? — Резко кивнув на прощание, Ранд развернулся и следом за женой ушел к машине.

Мне бы расстроиться, а я вместо этого насторожился. Еще до того, как Эллиоты отъехали от моего дома, подумалось: «Нужно идти в полицию, и чем скорее, тем лучше».

Следует опередить Ранда и Мэрибет, которые вот-вот начнут публично обсуждать потерю доверия ко мне. Кровь из носу нужно доказать, что моя жена вовсе не такая, какой все это время притворялась. Что она не Удивительная Эми, а Мстительная Эми. И тут я вспомнил о Томми О'Хара, который трижды пытался ей дозвониться и который когда-то обвинялся в изнасиловании Эми. Таннер раздобыл кое-какую информацию о нем. Томми О'Хара вовсе не был брутальным ирландцем, как я представлял парня с таким именем. Не пожарный и не коп. Он писал для юмористического веб-сайта в Бруклине. Там даже нашлась его фотография. Костлявый тип в темных очках и футболке с надписью «Бинго», с чуть кривоватой улыбкой и копной непослушных черных волос.

Он ответил с первого звонка:

— Да?

— Это Ник Данн. Вы звонили мне, очевидно, по поводу моей жены Эми Данн. Эми Эллиот. Я готов с вами поговорить.

Томительная пауза. Вот сейчас он повесит трубку, как это сделала Хилари Хэнди.

— Перезвоните мне через десять минут, пожалуйста.

Я перезвонил. Судя по фоновым звукам — болтовня пьяниц, стук ледяных кубиков, голоса, требующие еще выпивки или приветствующие друзей, — О'Хара сидел в забегаловке. С легкой тоской я вспомнил о собственном «Баре».

— Спасибо за звонок, — сказал он. — Пришлось зайти в ближайший бар. Под стаканчик скотча беседа пойдет лучше. — Его голос зазвучал громче, как бы приблизился. Я догадался, что парень прикрыл трубку ладонью, склонившись над напитком.

— Итак, — начал я, — я видел ваши вызовы.

— Верно. Она все еще не вернулась? Эми, в смысле.

— Нет.

— Могу я поинтересоваться, что произошло, по вашему мнению? — спросил он. — С Эми.

Мать его! Захотелось хлебнуть чего-нибудь. Я отправился на кухню, которая занимала вторую после бара позицию в списке любимых мест, и набулькал в стакан, стараясь соблюдать разумную умеренность, ведь обстановка располагала — аромат виски, полутьма после яркого солнца…

— А могу я поинтересоваться, зачем вы звонили? — вопросом ответил я.

— Я видел передачи. Вы в дерьме.

— Это точно. Я хотел бы с вами поговорить, потому что… вы попытались выйти на связь, и это мне показалось интересным. Учитывая то, что было. Обвинение в изнасиловании…

— Ах, вы уже в курсе?

— Я знаю, что вас обвинили в изнасиловании. Но это не значит, что я считаю вас насильником. Я хотел выслушать вашу версию событий.