Исчезнувшая армия царя Камбиса

По правой стороне дороги тянулся ряд пыльных сувенирных лавок. Стоявшие у прилавков владельцы взывали к туристам, наперебой предлагая украшения, почтовые открытки, широкополые шляпы от солнца, поделки из алебастра — все лучшего качества и по лучшей в Египте цене. Один из них бросился к Юсуфу, размахивая украшенной замысловатым иероглифом майкой. Движением руки инспектор отослал его прочь и свернул направо, к заново покрытой асфальтом стоянке. Остановившись у трейлера с пластиковыми кабинками туалетов, прокричал:

— Сулейман! Эй, Сулейман, где ты?

Откуда-то возник невысокий, сильно прихрамывающий человек в светло-зеленой галабии. Его лоб пересекал длинный, от левого глаза к правому виску шрам.

— Это вы, инспектор?

— Салям алейкум. Как жизнь, старина?

— Квайис, хамду-лиллах! — улыбнулся мужчина. — Неплохо, благодарение Аллаху. Чаю хотите?

— Спасибо.

— Садитесь, садитесь!

Взмахом руки он указал на видневшуюся в тени небольшого строения скамью и отправился поставить на огонь чайник. Когда вода закипела, Сулейман наполнил два стакана, осторожно, стараясь не споткнуться, вернулся к скамье, сел. Взяв стакан, Халифа протянул мужчине пластиковый пакет.

— Здесь сигареты.

Сулейман извлек из пакета блок «Клеопатры».

— Зачем, инспектор! Это же я ваш должник!

— Ты ничего мне не должен.

— Если не считать жизни.

Четыре года назад Сулейман аль-Рашид работал при дворце сторожем. Пуля фундаменталистов попала ему в голову, когда Сулейман пытался закрыть своим телом приехавшую из Швейцарии молодую мать с ребенком. После того как бойня свершилась, его сочли мертвым, но Юсуф, пощупав на худой руке пульс, подозвал медиков. Несколько недель Сулейман находился между жизнью и смертью. Пуля сделала его слепым, о работе сторожа пришлось забыть. Теперь он заправлял туалетами.

— Как голова? — спросил Халифа.

— Так. — Сулейман потер виски. — Сегодня побаливает.

— К врачам ходишь?

— Врачи! Кому они нужны?

— Если боли не проходят, ты должен обследоваться.

— Не волнуйтесь, я в полном порядке.

Гордый нрав приятеля был хорошо известен инспектору. Он предпочел не настаивать и, поинтересовавшись здоровьем жены и детей, слегка поддел Сулеймана: команда, за которую тот болел, уступила на последних скачках жокеям клуба соперников. Рассмеявшись, оба смолкли. Юсуф безразлично следил за тем, как из автобуса выгружается очередная группа туристов.

— Мне нужна твоя помощь, Сулейман.

— Говорите, инспектор. Вы же знаете: вам стоит только попросить.

Халифа отхлебнул остывший чай. Он не испытывал ни малейшего желания вовлекать в дело друга, играть на его чувстве долга. Сулейману и без того досталось. Но чтобы сделать шаг в расследовании, требуется информация. А приятель вполне мог слышать что-то важное.

— Думаю, в некрополе нашли что-то интересное, захоронение или тайник, не уверен. Но находка наверняка ценная.

Антиквары молчат, и это неудивительно, только рты им запечатаны не жадностью, а страхом. — Юсуф допил чай. — Может, до тебя доходили какие слухи?

Сулейман молчал, продолжая потирать виски.

— Поверь, я очень не хочу тебя впутывать. Просто один труп уже есть. К чему другие?

Молчание.

— Так как? Скажем, новое захоронение? Ведь твои уши ловят здесь каждый звук.

— Что-то я слышал, — неохотно проговорил Сулейман, глядя невидяще прямо перед собой. — Но ничего конкретного. Как ты сам сказал, все перепуганы.

Внезапно он резко повернул голову, как бы пытаясь всмотреться в тянущуюся по гребням холмов стену из желтого кирпича.

— Думаешь, за нами следят? — спросил Халифа, устремляя взгляд в ту же сторону.

— Я знаю, что за нами следят, инспектор. Они повсюду, как муравьи.

— Кто «они»? Что тебе известно, Сулейман? Что ты слышал?

Глаза приятеля едва заметно слезились. Он поднес к губам стакан с чаем.

— Слышал кое-что. Неясные намеки. Словечко там, словечко здесь.

— Ну-ну?

Голос Сулеймана снизился до шепота:

— Захоронение. — И?..

— Необычное захоронение. Ему нет цены.

Халифа выплеснул на песок чаинки.

— Где?

Его собеседник кивнул на холмы.

— Где-то там.

— Места там много. А точнее?

Сулейман покачал головой.

— Ты уверен? — Да.

Наступила тишина. В раскаленном воздухе резко пахло горячим асфальтом. Где-то за постройкой, в тени которой они сидели, истошно завопил ишак. Ярдах в пятидесяти супружеская чета европейцев отчаянно торговалась с таксистом.

— Чего все так боятся, Сулейман? В чем дело?

Молчание.

— Кто тут у вас объявился?

Приятель поднялся со скамьи, его правая рука безошибочно нашла оба стакана. Вопроса инспектора он, казалось, не слышал.

— Сулейман! Что это за люди?

Тот медленно захромал к туалетам. Не оборачиваясь, тихо обронил:

— Люди Саиф аль-Тхара. Его имя наводит здесь ужас. Извините, инспектор. Мне пора. Был рад повидаться.

Он с трудом поднялся по приставной лестнице в трейлер, закрыл дверцу.

Халифа закурил.

— Саиф аль-Тхар. Интересно, как я узнал, что это будешь именно ты?

АБУ-СИМБЕЛ