Исчезнувшая сестра [litres]

В этот раз я отнеслась к этому со спокойствием. Наверное, сказались предыдущие диалоги с собой, нейтрализовавшие мои первые страхи. Да, Элеонора увлеклась пением мантр, и что? Распевать «Аум» можно и без буддизма, в очередной раз вразумляла я себя. Восток в моде. «Гецул Мо», кстати, тоже звучит по-восточному. Я решила выяснить, что известно в Рунете об этом педагоге. Оказалось, что ничего. И для Гугла, и для Яндекса, и для Рамблера такой учитель пения не существовал. Не существовал и гуру с таким именем. Мне стало еще спокойнее.

* * *

В желании смыть с себя перетряски этого дна я пошла в ванную открыть кран. Меня остановил звонок моего мобильника. Это был Борис Кафтанов, новый партнер Элеоноры. Я успела позабыть, что передала ему через его жену просьбу со мной связаться. Сразу вспомнить, зачем мне был нужен Борис, моя усталая голова не смогла. Чтобы выйти из неловкого положения, я сказала ему первое попавшееся – что, мол, ищу учителя пения моей сестры, Гецула Мо, и спросила, что Борису известно об этом человеке.

Борис первый раз слышал о Гецуле Мо и удивился, когда услышал от меня, что Элеонора занялась вокалом.

– После скандала в «Муромце» она не собиралась больше выступать, – сказал он.

– И что же она вместо этого собиралась делать?

– О ее планах на будущее мне ничего не известно. Мы вообще мало говорили друг с другом о личном. Знаю только, что Антон Палыч взял ее к себе в гостиницу.

Антон Палыч был хозяином «Муромца». Он владел еще и гостиницей с характерным названием «Бивак» у одного из строительных рынков на окраине Москвы. Там, в «Биваке», он и жил. Элеонора, как слышал Борис, вроде бы пошла туда работать барменшей.

Эта новость затмила «уроки пения». С одной стороны, мне увиделся в переходе Элеоноры на работу в какую-то паршивую гостиницу ее карьерный крах, но с другой – в этом была некая успокоительная нормальность. Да, барменша в окружении подвыпивших строителей, которых она сама же и спаивает, – не респектабельная фигура, но и не жалкая, как в случае овцы-сектантки. Барменши вообще не бывают сектантками! Теперь уже можно было не сомневаться, что Лариса вешала мне лапшу на уши. Я распустила уши, а она вешала на них свою лапшу и забавлялась.

Борис спешил закончить разговор. Только когда он отключился, я вспомнила, что хотела спросить его о новом мобильном номере Федора. Это упущение показалось мне мелочью. Дело приняло теперь другой оборот, и звонить Федору стало незачем. Я проглотила снотворное и пошла спать.

20

Утром в понедельник меня разбудил звонок Кира.

– Как ты? – спросил он.

А как мне могло быть после лошадиной дозы снотворного, которое я глотнула вчера?

– Не могу сейчас говорить. Я перезвоню позже, – сказала я Киру и отключилась. А потом опять провалилась в свое беспамятство.

Меня вернул к активной жизни звонок Вали, обеспокоенной моим отсутствием в «Дубраве». Я пообещала ей, что вот-вот появлюсь.

Мне не сразу удалось заставить себя принять вертикальное положение. Правда, взгляд на себя в зеркало меня немного подзавел. Когда я увидела своего помятого «рокера», мне сначала стало жутко, а потом смешно. Это подействовало на меня как взбадривающий горяче-холодный душ.

«Рокер» требовал гораздо больше времени, чем «бахрома». Я пробовала хоть как-то его восстановить, но скоро потеряла терпение и отправилась в «Дубраву» какой была.

– Пожалуйста, ни слова о прическе. – Это было первое, что я сказала Вале. Она ответила мне своей самой материнской улыбкой. Но ее улыбка пропала, когда она вгляделась в мои глаза. Их выражение вряд ли могло соответствовать моей задорной шевелюре.

– Как ты думаешь сегодня работать? – с сочувствием спросила Валя.

Этого я и сама не знала.

– Как-нибудь раскачаюсь, – пообещала я.

– Я могу тебе чем-то помочь?

Я отрицательно покачала своей все еще тяжелой головой. Рассеять в ней туман не помогал ни чай, ни кофе. Вчера вечером мне не удавалось остановить ее мотор, сегодня – завести этот мотор на полные обороты.

– Насколько я знаю, у тебя сейчас нет срочных заказов. Возьми несколько свободных дней, – предложила Валя.

Конечно, это было самое лучшее.

Мой трехдневный отпуск по семейным обстоятельствам был быстро согласован с Дубравиным. Прощаясь со мной, Валя попросила:

– Держи меня в курсе дела. Я понимаю, что за три дня мало что изменится, но а вдруг…

Она не знала, как много изменилось уже за прошедшие выходные. Речь об этом не зашла сама собой, и я не стала рассказывать Вале о своих субботних и воскресных похождениях. Но теперь, под ее участливым взглядом, я почувствовала себя обманщицей, и это как-то отпечаталось на моем лице. Валин взгляд заострился.

– Или уже есть какие-то новости?

Мне было проще ознакомить ее с новыми фактами, чем все скрывать. Я начала с Ларисы и ее заверений, что Элеонора ходила не на занятия вокалом, а на собрания секты, где распеваются мантры.

– Но я не принимаю это всерьез. Тем более что вчера обнаружилось, что Элеонора перед своим исчезновением стала работать в гостинице «Бивак», где бивакуют пацаны-строители. Эта новость беспокоит меня в данный момент гораздо больше.