Исчезнувшие близнецы

Я испугалась. Как мои подруги могли оказаться в первом эшелоне? Они же молодые и здоровые. Как они могут отправиться в Освенцим? Мы переглянулись, я расплакалась. Этого не должно было случиться!

Когда подошел длинный состав с товарными вагонами кирпичного цвета, солдаты начали строить собравшихся в ряд. Мегафоны приказывали тем, кто едет в первом эшелоне, выйти вперед.

– Это какая-то ошибка, – сказала я.

Мюриэль нежно, но печально улыбнулась. Она понимала, что происходит.

– Мы с Каролиной в первом эшелоне. А ты оставайся со своей группой. Не волнуйся за нас. Все будет хорошо.

– Нет-нет! – плакала я. – Майор Фальштайн обещал… Нужно кому-то сказать. Вы должны ехать на север. Вы не должны быть в этом эшелоне!

Каролина обняла меня:

– Мы, черт побери, хотя бы попытались, верно, Лена? Я искренне думала, что удастся сбежать. И нам это почти удалось. – Она задумчиво посмотрела на меня и улыбнулась. – Знаешь, когда мы сидели на кухне у этой женщины, все втроем и с нашими малышками, я подумала: «Как же мне повезло! Я нашла двух лучших подруг, и мы все останемся в живых после этого кошмара. С нами все будет хорошо». И это ощущение, Лена, ощущение свободы, пусть и на один день, того стоило! Моя душа ликовала. Спасибо, Лена. Спасибо за все. – Каролина поцеловала меня. – А сейчас тебе пора уходить. Нас будут сажать в вагоны.

Я запаниковала. Я обязана была что-то сделать. Я оглядела площадь и там, посреди царящего хаоса, увидела полковника Мюллера.

– Стойте здесь! – крикнула я. – Стойте здесь и держите малышек. Никуда не ходите пока.

И я бросилась к полковнику.

Он сделал вид, что не знает меня, схватил за руку и спросил:

– Ты в какой группе, женщина?

– Которая едет на север.

– Я отведу тебя туда, чтобы ты ничего не перепутала.

Когда мы отошли достаточно далеко, чтобы солдаты не услышали, он сказал:

– От тебя столько неприятностей, маленькая путешественница! Ты должна быть в северном конце площади, этот поезд идет в Гросс-Розен. Второй – в Освенцим.

Я едва сдерживалась.

– Каролина с Мюриэль… Они стоят вон там. Это какая-то ошибка! Их фамилии попали не в тот список. Вы должны их переписать. Пожалуйста, внесите их в список на второй эшелон!

– Не могу. Списки окончательные.

– Вы обязаны! Я рисковала жизнью, когда помогала вашей подпольной сети, и все, о чем я прошу: перенести фамилии двух женщин в другой список.

– С двумя детьми.

– Да. Пожалуйста, перенесите фамилии Каролины и Мюриэль в другой список!

Он покачал головой:

– Списки окончательные. Все знают, кто в каком эшелоне едет.

– Измените списки! Вы же можете. Вы же полковник.

– Полковник, который знает, как остаться в живых. Полковник, который знает, что стоит рисковать ради всеобщего блага, но не ради подружек.

Я не могла смириться с таким ответом и обвела глазами площадь.

– Если вы ничего не сделаете, я расскажу обо всем прямо сейчас! Обращусь к гестаповцам и расскажу, кто вы такой на самом деле.

Полковник Мюллер смеялся до слез.

– Я еще не встречал таких смелых девчонок. Ступай на северный конец площади, пока я тебя не застрелил.

– Пожалуйста, прошу вас! – умоляла я.

Наконец он кивнул:

– Стой здесь. Посмотрим, что можно сделать.

Выстроившись в колонны, мы часами ждали, пока начнется посадка в поезд. Наконец стали сажать тех, кто ехал в Освенцим. Солдаты грубо заталкивали людей в товарные вагоны, и я разрыдалась. Я уже готова была бежать в колонну, которая отправлялась в Освенцим, к своим подругам и малышкам – и будь что будет! – когда увидела полковника Мюллера. С одной стороны от него шла Каролина, с другой – Мюриэль. У каждой на руках по ребенку. Полковник Мюллер подмигнул мне:

– Прощай, маленькая путешественница. Увидимся, когда закончится война.

– Ничего себе! Он оказался крепким парнем!

– Да. Рисковал собственной жизнью. Его расстреляли за измену родине. Он был хорошим человеком, Кэтрин. И рисковал только ради всеобщего блага. Его группа едва не убила Гитлера в 1944.

– Значит, вы втроем сели на поезд до Гросс-Розена?

– Да, мы втроем и наши близнецы.

Глава тридцать четвертая

– Мы стояли в колонне несколько часов. Без воды, без еды. И наблюдали, как тех, кого отправляли в Освенцим, грузили в товарные вагоны. Столько людей в один вагон! Там негде было даже присесть – можно было ехать только стоя. Мы видели, как солдаты толкали несчастных, трамбовали, закрывали и запирали вагоны. Потом поезд дернулся, с шумом тронулся с места, медленно набрал скорость и скрылся из виду. Когда первый эшелон уехал, нас повели через площадь к платформе.

И опять мы ждали. Вечерело. Мы с Мюриэль прикрыли Каролину, чтобы она могла покормить близнецов. Малышки были единственными детьми в нашей группе, которая состояла в основном из молодых и крепких женщин. И хотя многие смотрели на Каролину с детьми по-доброму, были и такие, которые возмущались.

Наконец мы увидели поезд. Не товарняк, как тот, что ушел в Освенцим, а пассажирский поезд.

– Пассажирский поезд? – удивилась Кэтрин. – На всех снимках еврейских узников перевозили в товарных вагонах или вагонах для скота.