Исчезнувшие девушки. Нераскрытая тайна серийного убийцы

После вынужденного увольнения Хэккет работал директором службы неотложной помощи Центральной больницы округа Саффолк. В 2000 году, в возрасте за сорок, неотложная медицинская помощь понадобилась самому Хэккету — боли в груди оказались следствием врожденного порока сердца. Для упорядочения сердечного ритма ему вживили кардиостимулятор и дефибриллятор, что существенно повлияло на его решение уйти с работы в скорой помощи. Дома в Оук-Бич заняться Хэккету было нечем, и он сделал себя как бы круглосуточным дежурным по району — разъезжал по окрестностям на внедорожнике с красной мигалкой, следил за полицейской волной и был готов мчаться куда угодно, когда на ней говорили о каких-нибудь происшествиях, пусть даже совершенно незначительных. Поскольку он был одним из немногих медиков в округе, однажды его вызывали сломавшему палец соседу, а некоторым другим он оказывал помощь при болях в груди и сердечных приступах. Но, как и в своей профессиональной деятельности, среди соседей Хэккет пользовался репутацией выдумщика разных небылиц. Он заявлял, что использует огромный стол кухни своего дома в качестве операционного. Он намекал, что имеет опыт работы в правоохранительных органах. По словам одного из соседей, узнав, что некий подросток покуривает травку, Хэккет отвел его в сторонку и сообщил, что работает в Управлении по борьбе с наркотиками. Он слишком рьяно брался за разрешение любых кризисных ситуаций. По рассказу другого соседа, узнав об остром отравлении ядовитым сумахом, он пришел домой к пострадавшему мальчику и предложил сделать ему укол стероида, чем страшно разгневал его отца.

Узкий мирок Оук-Бич явно казался Хэккету слишком тесным для фигуры его масштаба. При всем противоречивом отношении к себе, он хорошо ладил с руководством ассоциации. Хэккеты охотно приняли общинные обычаи, отмечали День независимости на пикнике с соседями и устраивали в старом общественном центре преподобного Лонга встречи клуба любителей истории под руководством жены доктора. Они оплакивали погибшего в терактах 11 сентября Фрэнка Бреннана. Они вновь надели траур, когда скончались старожилы Майкл Ньюман и Дон Хендрикс. По соседству с ними жили местный полицейский Джон Банкхерд, кондитерский магнат Чарли Энтенманн и нью-йоркская флористка Конни Плесси. В ночи, под звуки волн, омывающих камни на морском берегу, все они могли поворачивать время вспять, чтобы ощутить, пусть и ненадолго, ту самую благодать и веру в свои силы.

Но ворота не могли защитить жителей поселка от страшных реальностей Лонг-Айленда. Прямо через залив находился городок Массапека, в котором Эми Фишер застрелила жену своего любовника Джо Буттафуоко. Это убийство дало старт медленному, но верному продвижению Лонг-Айленда к дурной славе в бульварной прессе. В 1993 году в кузове пикапа, припаркованного в двадцати милях от Оук-Бич, обнаружили труп двадцатидвухлетней проститутки Тиффани Брешиани. Она была одной из шестнадцати жертв Джоела Рифкина — самого одиозного серийного убийцы Лонг-Айленда. В 1995 году в Мелвилле, в тридцати милях от Оук-Бич, в мусорном баке был найден труп двадцативосьмилетней проститутки Келли Сью Бантинг. Она стала пятой жертвой другого местного серийного убийцы, Роберта Шульмана. Затем в Мэнорвилле, в пятидесяти милях от Оук-Бич, были обнаружены четыре трупа, в том числе двадцатилетней проститутки Джессики Тэйлор, которой отрезали голову и кисти рук. Мэнорвиллского убийцу так и не нашли.

Примерно в это же время в поселке поселился некий Джо Брюэр. Он въехал в старый двухэтажный коттедж, некогда принадлежавшей его матери. Это был грузный мужчина в возрасте за сорок, пресыщенный жизнью лентяй, который ничего тяжелее, чем открывание пивных бутылок, делать не привык. Его семья владела торговым центром, квартирами и домами в центральной части Лонг-Айленда. А сам Джо, по словам соседей, был обузой для своих родных. Когда-то он подвизался на Уолл-стрит, но из этого ничего не вышло и уже много лет он не работал вообще. С унаследованным от матери домом Брюэр не церемонился. Внутри царил полный бардак — пакеты с мусором стояли на кухне, в прихожей и даже гостиной, полы были давно не мыты, повсюду были кучи ненужных вещей и по всему дому стоял устойчивый кошачий запах. У неженатого Брюэра была маленькая дочь, но ни она, ни ее мать никогда не приезжали в Оук-Бич.

Но он был приветлив с соседями, всегда здоровался и широко улыбался. Очень немногим, по всей вероятности только мужчинам, на которых он хотел произвести впечатление, Брюэр доверительно сообщал, что дом в Оук-Бич служит ему и его друзьям ареной развлечений, «местом, где можно творить что захочешь». Впрочем, никакого дикого разгула, просто посиделки с мужиками, ну и с женщиной, которую нанимают по такому случаю. По словам Брюэра, ему даже платить за секс не нужно. «Женщины сами липнут ко мне, прямо как к рок-звезде», — с радостным смехом уверял он одного из своих соседей.