Исчезнувшие собаки

Спустя двадцать минут после того, как вертолет Трента покинул владения исследовательского центра, вертолет федеральной службы безопасности приземлился на ту же самую посадочную площадку. Из него выпрыгнули двое. Они поспешили к офису профессора Хан-Мейерса, показывая при этом полицейские удостоверения.

— Мы ищем доктора Трента. Он обвиняется в нарушении правительственного запрета на свободное перемещение собак. Доктора Трента необходимо взять под стражу.

Профессор Хан-Мейерс выглядел крайне шокированным.

— Я думаю, что он отправился домой, — участливо ответил профессор. — Вали что-то говорил о плохом самочувствии.

Сенатор Наталь был в гневе. Его пухлое тело колыхалось от нервной дрожи, а его обычно красное лицо стало еще краснее. Он кричал, он визжал. Его лицо, покрытое испариной, можно было видеть каждый вечер на экранах телевизоров. Только когда дикие выступления сенатора проходили завершающую фазу, в которой он предупреждал жителей федерации о распущенности работников науки, его сменяли более важные новости.

Последняя собака в карантинном питомнике, пятнистая чау-чау, умерла от вирусной инфекции. До того, как сенатор собрался с силами для новой атаки, правительство объявило об обнаружении стаи арктических волков, не тронутых вирусом. День спустя робот-поисковик обнаружил живую двенадцатилетнюю дворняжку на Восточном острове и пять кокер-спаниелей в районе Тьерра Дель Фуэго. Отдельные питомники для собак и волков приготовили на склоне Олимпийских гор. Всех оставшихся в живых животных транспортировали туда.

Волки, кокер-спаниели, дворняга и гончие остались единственными представителями собачьего семейства. На специальном герметичном вертолете можно было слетать на экскурсию из Абердена до точки в пяти километрах от питомника для собак и волков. Через толстые стекла иногда можно было заметить движения неясных силуэтов, которые воображение могло представить как собаку или волка.

Вновь сенатор Наталь готовился нанести очередной удар, желая показать, что гончие Трента не так уж важны ввиду существования других собак и волков, но внезапная смерть двенадцатилетней дворняги от старости опять повергла его в беспомощное бешенство.

Все любители собак на Земле скорбели. Пресса сделала смерть дворняги событием первостепенной важности. Возгласы сенатора снова оказались слишком тусклыми на фоне смерти старой дворняги.

Трент достиг Веги, отключил гиперрежим полета на подлете к границам ее планетной системы.

Он знал, что веганцы подвергнут его карантину, чтобы защитить собак, но Трент мог следить за ходом всех экспериментов через систему видеосвязи, помогая своими земными знаниями в области биологии.

Профессор Хан-Мейерс, заявив о пошатнувшемся здоровье и переложив все свои обязанности на младших сотрудников, взял отпуск и отправился в туристическое путешествие по миру. Первым делом он посетил столицу, где встретился с сенатором Наталем. Хан-Мейерс извинился перед ним за действия доктора Трента.

В Женеве профессор встретился с пианистом, чей далматинец отправился в мир иной в числе первых жертв той страшной эпидемии. В Каире Хан-Мейерс посетил члена правительства, который разводил породистых гончих. Эти гончие тоже стали жертвами первой волны эпидемии. В Париже он встретился с женой владельца крупной меховой компании, чьи собаки элитных пород собак погибли во время третьей волны эпидемии. В Москве, в Бомбее, в Калькутте, в Сингапуре, в Пекине, в Сан-Франциско, в Чикаго Хан-Мейерс встречался с такими же людьми, которые потеряли своих питомцев по той же самой причине. Всем он подробно рассказывал об инструкциях сенатора Наталя, объясняя, что сенатор требует пройти сложную и дорогую процедуру лечения, если они захотят посетить Олимпийский питомник. Особенно ярко Хан-Мейерс описывал высокую стоимость этой экскурсии и кислое желание сенатора спасать бедных собачек, показывая тем самым корыстные интересы сенатора. Профессор надеялся, что хотя бы один из этих людей раздует крупный скандал, который сместит сенатора с поста.

Жена парижского мехового магната, миссис Евлана Кульколь, была сорокапятилетней элегантной женщиной. Ее аристократические манеры сразу бросались в глаза. У нее не было детей. Собака для нее была чем-то большим, чем просто домашним животным. Ее бабушка была женой фермера, поэтому под видимой избалованностью миссис Кульколь была упряма и очень решительна. Она приехала в Аберден с двумя служанками и… со скромным горным снаряжением, имея при себе разрешение от сенатора Наталь на отдых в районе Олимпийских гор. Почему-то она решила, что вся эта научная ерунда о носительстве вируса человеком к ней не относится. Всего лишь несколько простых мер предосторожности, и она получит собачку для себя.