Исчезнувший

Я тоже, подумал Малерих, входя к себе в квартиру, после того как утопил машину в реке Гарлем. Он все еще не мог успокоиться после страшного потрясения, каким обернулись события этого дня. Последний номер вообще оказался целой серией вызовов – полиция работала много лучше, чем он ожидал.

Он взглянул на часы. Черт с ней, с полицией, ждать он дольше не может. Собрал костюмы и орудия своего ремесла, оделся со всевозможным тщанием. Наложил грим.

Зеркало подтвердило, что он вошел в роль.

Он направился к парадному. Взгляд из окна. На улице ни души.

И – на воздух, в весенний вечер, исполнить номер, который, несомненно, будет рискованнее всех предыдущих.

Огонь и иллюзия – духовные брат и сестра.

Огонь, почтеннейшая публика, есть забава дьявола, а дьявол изначально связан с иллюзиями и фокусами. Огонь уничтожает, огонь создает.

Огонь изменяет.

Огонь – сущность следующего нашего номера, который я назову “Обугленный”.

8

И это называется музыкой?

Глухой удар барабана и хриплый вопль трубы донеслись в гостиную Райма из цирка “Фантастик” в парке через улицу. Скачущая мелодия, резкие звуки. Райм попытался не прислушиваться и вернулся к телефонному разговору с обвинителем Чарлзом Грейди. Его телохранители только что взяли киллера, который прибыл в город его убить – в точности как предупреждало ФБР.

Белл допросил Эндрю Констебла. Тот с пеной у рта утверждал, что ничего не знает о покушении.

Тем не менее Грейди переправил Райму коробки с вещественными доказательствами с места преступления. Райм быстро их просмотрел, однако явной связи с Констеблом не обнаружил, о чем и сообщил Грейди, прибавив:

– Нужно отправить их криминалистам в этот, как его…

– Кантон-Фолз.

– Пусть сопоставят с образцами почвы и всего прочего. Здесь у меня таких образцов нет.

– Спасибо, Линкольн. Отправлю в срочном порядке.

Когда разговор был окончен, Том измерил Райму давление. Оказалось – высокое.

– Не нравится мне это, – сказал Том.

– Для протокола: мне много чего не нравится, – раздраженно ответил Райм. Расследование по делу Фокусника двигалось черепашьими темпами, и это действовало Райму на нервы. Ему позвонили из вашингтонской лаборатории ФБР: заключение по металлической стружке, найденной в сумке убийцы, будет только утром. Беддинг и Сол обошли на Манхэттене пятьдесят с лишним гостиниц, но ни в одной из них не пользовались карточками-ключами типа найденной в кармане Фокусника. Селлитто связался с отдежурившими у цирка “Фантастик”. Они торчали там с утра, пока их не сменили два других полицейских, однако не заметили ничего подозрительного.

Но самое тревожное – до сих пор не обнаружили полицейского Ларри Берка, пропавшего после того, как он захватил Фокусника у ярмарки.

– Где наша еда? – поинтересовался Селлитто, выглянув в окно. Закс и Кара отправились за едой в ближайший кубинский ресторан. – Пробовали кубинские сандвичи? Вкуснее не бывает, – обратился массивный детектив к Райму и Тому.

Но последнего не интересовала ни еда, ни расследование.

– Пора ложиться спать, – объявил он.

– Без двадцати двух десять, – указал Райм. – У нас разгуливает на свободе убийца, который никак не может решить, как часто ему убивать. Мне придется работать.

– Нет, не придется. Не хотите ложиться – не надо, но пару часов поспать вы обязаны.

– Нарушение прав инвалидов, – пробормотал Райм, но он и сам понимал, насколько опасно для него переутомление.

Если парализованный слишком долго не меняет положения тела или конечностей, может возникнуть автономная дисрефлексия, резкое повышение артериального давления, которое способно вызвать кровоизлияние в мозг и, как следствие, новый паралич или смерть. Поэтому Райм смирился с отправкой на второй этаж.

В спальне Том сделал, что требовалось, и сказал:

– Итак, два часа отдыха.

– Час, – сердито возразил Райм.

Том видел, как Райм переживает, и уступил:

– Час. Если будете спать.

– Хорошо, – согласился Райм и насмешливо добавил: – Меня посетят сладостные сны… Кстати, спиртное поможет.

Том подергал себя за галстук – верный признак нерешительности, чем Райм не преминул воспользоваться с поистине бульдожьей хваткой:

– Всего один стаканчик.

– Ладно.

Том плеснул в стакан виски и пристроил соломинку у губ Райма.

Криминалист сделал долгий глоток и покосился на осушенный стакан:

– Когда-нибудь научу тебя, что такое настоящая порция.

– Вернусь через час, – сказал Том и вышел, прикрыв за собой дверь.

Райм закрыл глаза, пытаясь додумать, что означают эти разрозненные доказательства – ключ от гостиничного номера, карточка прессы, чернила. Потом он открыл глаза: о сне не могло быть и речи.