Исчезнувший

Я махнул рукой и окликнул его:

— Чудо! Подь сюды.

Тот, руки в карманах, неспешно приблизился к нам. Ему было все равно, в какую сторону променадить. Просто нужно было уплотнить время. Чем он весьма успешно и занимался, с чувством собственного достоинства деформируя во рту жевательную резинку.

— Дело есть. На сто пятьдесят миллионов, — сказал я, когда он подошел.

— Деньги вперед, — не моргнув глазом, отозвался Чудо и выдул из жвачки пузырь.

— Сегодня ночь спать не буду, нарисую — отдам. Ты же меня знаешь, я человек чести. Ты на ходу?

— Черт его знает. Как обычно.

— Подбросишь нас к «Колизею»?

— Конечно подброшу. Если машина не против. А вы отдыхать едете? Везет же!

Я не стал его расстраивать. Пусть человек порадуется хотя бы за других, раз сам такого счастья лишен.

Чудо, все так же неспешно работая челюстями, потопал к механикам, чтобы узнать какие-нибудь новости о здоровье своего автомобиля. А меня опять обуяли сомнения и нерешительность, и в поисках поддержки я повернулся к Яну:

— Слушай, Литовец. А ты уверен, что мы в этом «Колизее» нужны?

— Не бзди, Мишок, — тот высокомерно посмотрел на меня. — Чего ты опять начинаешь? Решили ведь уже все. И Чудо, вон, уже за машиной ушел.

— Так его и остановить недолго. Ты сам посуди: вот приедем мы туда — и что? Зайдем внутрь и скажем: «А подайте-ка нам вашего самого главного бодигарда, мы ему снова рыло бить будем»? Так, что ли? Да нас там на смех поднимут. А потом почки напинают. Что-то я переживательно к этому моменту отношусь, Литовец.

— Телевизор ты, — просто сказал Ян. — «Горизонт». Трындишь много, а толку никакого. Даже прогноз погоды сказать не сможешь. Все равно ведь других предложений не поступало.

— Не поступало, — эхом откликнулся я.

— Тогда заткнись и жди Чуду.

Я послушался. А что еще было делать?

А у того, стараниями механиков, проблемы рассосались. Он вывел свой драндулет за ворота и энергично махнул нам рукой. Ян, во избежание новой порции нытья с моей стороны, уверенным толчком в спину послал меня вперед, сам двинувшись следом. Предусмотрительный, чтоб его. Из-под такого конвоя и захочешь — не сбежишь. Пришлось садиться в машину и таки трогаться в путь. Хотя моей психике это пошло только на пользу. Первый шаг был сделан, а с него, как известно, начинается дорога в тысячу ли. И не только у китайцев.

Начальство Чуде, конечно, не доверяло. А я так скажу — напрасно не доверяло. Нужно будет как-нибудь загрузить это самое начальство в его машину и заставить прокатиться — пусть опробует, посмотрит и прочувствует, что испытывают пассажиры, которых он транспортирует. Лязг, тряскость и искривление позвоночника. А ведь пассажиры — это наше все. Я имею в виду таксистов. К тому же Чудо, между нами, водил весьма неплохо, не смотря на молодость лет.

Впрочем, сам он по поводу состояния своего авто не комплексовал. Видимо, утешаясь тем фактом, что все равно на колесах. Остальное неважно. Машина, кажется, чувствовала это. Вовсю старалась не развалиться на ходу, поменьше дребезжать сгнившими крыльями и даже пыталась не транслировать в салон ощущения, которые испытывала сама, перебираясь через многочисленные кочки-ямочки.

Меня сие обстоятельство немножко задело. Потому что возникло подозрение, что ко мне эта развалина отнеслась бы совсем по другому. К примеру, вообще не завелась бы.

Но это все лирика. И она закончилась, стоило нам подкатить к «Колизею». Пришло время суровой правды жизни.

«Колизей», вчерашним вечером супер-пупер-мега и прочее, нынче даже на третьесортную забегаловку не тянул. Хотя впечатлял не меньше, чем накануне. Даже больше. Кто-то, весьма неразборчивый в средствах, заложил внутри мощный фугас. Тот, понятное дело, рванул — а иначе зачем его закладывать? Короче, от блистательного ночного клуба о трех этажах остались рожки да ножки. А именно — обезстекленный скелет и туча дыма. Или пара.

— Ни хрена себе! — сказал Чудо. Он явно не ожидал увидеть такое. Мы, впрочем, тоже.

— Руины, — протянул Ян.

— Аминь, — подытожил я.

— Ну что, погуляли, мужики? — Чудо усмехнулся нам в зеркальце.

— Не издевайся, недоросль, — огрызнулся я. — Мы все равно гульнем. Пир во время чумы — это самое то. Классика жанра, как Пушкин говаривал. Верно, Литовец?

— Мы что — пойдем? — тот удивленно поиграл бровями. — Думаешь, найдем кого-нибудь в этом бардаке?

— А на хрена ты меня сюда притащил? Романтику ночного города прочувствовать? Так я этой романтикой уже семь лет питаюсь.

— Сам же сказал — выбора нет.

— Говорил. Но ехать-то сюда — твое предложение было. Вот мы и приехали. И теперь имеем вообще огромный выбор. Идти туда или возвращаться назад. Пошли, не хрен штаны просиживать. Раз уж приехали, то получается — вообще без вариантов.

Ян с неохотой выбрался из машины. Я — следом. Мы с ним словно ролями поменялись. Десять минут назад он усиленно совращал меня на поездку к «Колизею», а теперь я с тем же упорством должен был тащить его к разрушенному зданию.

Чудо приоткрыл окошко и спросил:

— Мужики, вы что — серьезно туда пойдете?

— А мы некрофилы, — я страшно оскалил клыки.

— А вас ждать?