Исчезнувший

Похожа была и одежда — неопределенного цвета кухлянки с расстегнутыми и расхристанными манжетами рукавов. Брюки у обоих были серо-мышиные, необъятнейшей ширины. Видимо, те самые, в которых Маяковский свой паспорт таскал. Да что там говорить — парни даже ботинки носили одного фасона и одного размера, насколько я мог судить с высоты своего положения.

И, присмотревшись, я узнал в длинном того самого бомбилу, который встретил нас с Лорочкой у входа в кабак.

— Вы кто? — спросил я. Допускаю, что вопрос глуп и заезжен донельзя, что им пользовались, как старой портовой шлюхой, все, кому не лень. Но разве в таком положении я мог спросить что-нибудь другое?

— Да это неважно, — добродушно проговорил длинный. — Важно — мы с кем. А мы с тобой.

— И мы хотим от тебя кое-что услышать, — визгливо встрял коротышка.

Я слегка задумался. Хрен его, конечно, знает, что они там хотят от меня услышать, но выбора у меня все равно особого не было. Не то положение, чтобы артачиться и строить из себя девственника. Поэтому я сказал просто:

— Так спрашивайте.

Однако первые же вопросы оказались настолько мозгоразрывающими, что у меня даже волосы по всему телу стали курчавыми. Потому что длинный, ни много, ни мало, спросил:

— Нахрен вы «Колизей» взорвали? Ты, вообще, врубаешься, на какие миллионы попал?

— Ты сегодня температуру мерил? — непроизвольно брякнул я. Парням такой ответ не понравился. Длинный шагнул вперед и чиркнул зажигалкой перед самой моей физиономией. Достал, потому что рост позволял. Припалил, между прочим, подбородок. Я дернулся.

— Не хами дядям, — сказал он. — Дяди обидеться могут.

— А зачем дяди чушь порют? — возразил я.

— А вот так? — спросил длинный и сунул мне кулак с зажигалкой в район почки.

Поскольку груша я была незафиксированная, то от удара пару раз качнулся из стороны в сторону на манер маятника, елозя спиной по чему-то твердому, что все время давило мне на позвоночник. Стало не столько больно, сколько обидно. Обидно за то, что я не киношный супермен, и не могу, как они, из положения «вися» перемочить ногами всех своих врагов.

Потом к обиде прибавилось еще какое-то чувство, кажется, тошнота. Убедившись, что не ошибся и это действительно она, я угрожающе сказал:

— Вы, гои, меня лучше так не бейте, а то хуже будет.

— Ты че, сука, еще пугать будешь? — коротышка взвизгнул и тоже подскочил ко мне.

— Заблюю я вам тут все, — торопливо пояснил я, пока им ничего лишнего в голову не взбрело. А то пустят в расход раньше времени. — Я с бодуна не любитель по почкам получать.

— Да блюй, пала! — все тем же визгливым голосом, но уже на полтона ниже, разрешил коротышка. — Один хрен, здесь только бомжи тусуются.

— Так ты же первый под струю попадешь. Я вчера много съел и много выпил, так что струя нехилая будет.

— Ладно, оклемайся немного, — великодушно разрешил длинный и отодвинул товарища в сторону. Видимо, не понаслышке знал, что испытывает висящий человек при похмельном синдроме, когда его бьют в почку. Но предупредил: — В следующий раз базар фильтруй. А то я тебя бить уже не буду — я тебя дырявить начну.

И они отошли в сторонку. Чтобы, получается, полностью исключить возможность попадания под струю, если я таки не совладаю с желудком. А я получил возможность слегка осмотреться.

Помещение, в котором мы находились волею моих похитителей, было, мягко говоря, убогим. Бычки, объедки и стеклотару я приметил уже давно. В самом деле, обитать здесь мог только самый деклассированный элемент, проще говоря — бомжи. А вот заглянуть на огонек не брезговали и более солидные граждане. Большей частью, полагаю, праздная молодежь, у которой с местами для иглоукалывания, травокурения и так далее всегда была напряженка. Сие я вывел из-за обилия шприцев, презервативов и даже пустых бутылок из-под крепкого и отнюдь не дешевого спиртного, которые тоже были разбросаны повсюду. Что интересно, отечественных бутылок в целом виде не наблюдалось вообще. Видимо, все, что было пригодно, предприимчивые бомжи давно собрали и снесли в пункты приема стеклотары.

Картину всеобщего разгрома довершали обрывки обоев и проводов, лохмотьями свисавшие со стен, выломанные в нескольких местах доски пола и дверь, которая, однажды сорвавшись с верхней петли, навечно осталась в полуоткрытом состоянии.

При всем этом, как ни странно, стекло единственного огромного окна было целым. Бомжи, судя по всему, рачительно заботились о теплосбережении. И охраняли объект от особо агрессивных пришельцев. Ну, честь им и хвала за это. Благодаря их стараниям я хоть и продрог изрядно, но не замерз и не окоченел.

— Ну и дыра, — сообщил я, налюбовавшись вдоволь. — Где вы такую нашли?