Исчезнувший

— А, так вы о своей машине? — пренебрежительно бросил Райм. — Взрывотехники обезвредили ее меньше чем за шестьдесят секунд, а потом заменили другой — чтобы вы не подумали, будто мы разгадали ваш замысел. Мы знали, что вы захотите понаблюдать за пожаром, поэтому в парке собралось множество переодетых полицейских. Им поручили искать мужчину, похожего на вас, который будет смотреть на пожар, но долго не задержится. Кто-то из них заметил вас, а Кара имплантировала вам чип. А потом — алле-гоп... — Райм улыбнулся тому, что нашел именно такое выражение, — и мы уже здесь.

— Но... я же сам видел пожар!

— Помнишь, что я всегда говорю о свидетелях? — Райм обратился к Сакс. — Он видел пожар — значит, пожар реален. — Райм повернулся к Лессеру: — Но ведь на самом деле никакого пожара не было! Вы видели дым от пары дымовых шашек, которые мы взяли у Национальной гвардии и поместили на самый верх палатки. Языки пламени? От пропановой горелки, установленной возле того входа, где стояла машина «скорой помощи». Потом на арене зажгли еще пару горелок и спроецировали тень от пламени на стену палатки.

— Я же слышал крики! — прошептал Лессер.

— О, это придумала Кара. Она уговорила Кадески сделать антракт, чтобы киношники могли снять сцену пожара в цирке. По его команде все начали кричать. Публике это страшно понравилось — своего рода массовка.

— Но тогда... — вздохнул Кудесник, — это была...

— ...иллюзия, — договорил за него Райм. — Все это была лишь иллюзия.

Изобретательность ума, проявленная Неподвижным Человеком.

— Мне бы осмотреть место преступления. — Сакс обвела рукой комнату.

— Конечно, конечно, Сакс! И о чем только я думал? Мы вот сидим тут, болтаем — и загрязняем место преступления.

Звеня оковами, преступник в сопровождении двух полицейских направился к двери — далеко не такой самоуверенный, каким был при первом задержании.

Когда двое бойцов группы захвата собирались выносить Райма из дома, у Селлитто зазвонил телефон.

— Она здесь... — отозвался он и посмотрел на Сакс. — Хотите поговорить с ней? — Селлитто покачал головой. — Ладно, я передам. — И разъединился.

— Звонил Марлоу, — сказал он Сакс.

Начальник патрульной службы. Что случилось? — подумал криминалист, заметив озабоченность Селлитто.

— Он хочет видеть тебя в городе завтра в десять утра, — продолжал детектив. — Это связано с твоим повышением. — Селлитто нахмурился. — Он просил передать тебе что-то насчет твоих оценок на экзаменах. Но что же? — Он уставился в потолок. — Что же это было? — Сакс бесстрастно смотрела на него, хотя Райм заметил, что она вонзила ноготь в руку. — Ах да, вспомнил! — Селлитто щелкнул пальцами. — Он сказал, что ты набрала третий по счету балл за всю историю отдела. — Его лицо вновь выразило озабоченность. — Знаешь, что это означает? — обратился он к Райму. — Теперь с ней сладу не будет.

* * *

Задыхаясь, она мчалась вперед, по бесконечному коридору, выстланному серым линолеумом. Мысли Кары занимали сейчас не покойный Эрик Вейр, не его безумный ассистент Артур Лессер и даже не сверкающая иллюзия пожара в «Сирк фантастик». Нет, Кара думала только об одном — успеет ли она?

Вперед, по полутемному коридору. Мимо закрытых и открытых дверей, из которых до Кары долетали то звуки музыки или телевизора, то слова прощальной беседы: родственники покидали обитателей приюта, так как воскресные часы посещения уже подходили к концу.

Возле палаты матери Кара остановилась, сделала несколько глубоких вдохов и, волнуясь больше, чем перед выходом на сцену, вошла.

— Привет, ма!

Отвернувшись от телевизора, ее мать удивленно заморгала и радостно улыбнулась:

— Ой, посмотрите, кто пришел! Привет, дорогая!

Боже, подумала Кара, глядя в ее сияющие глаза. Она вернулась! Она действительно вернулась.

Подойдя к матери, Кара обняла ее и села на стул.

— Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. Правда, сегодня немного прохладно.

— Я закрою окно.

— Я уже думала, что ты не придешь, милая.

— Я была очень занята. Ты не поверишь, когда я расскажу, чем именно, мама.

— Жду с нетерпением.

— Не хочешь ли чаю или чего-нибудь еще? — оживленно спросила Кара.

— Нет, ничего не надо... Не выключишь этот телевизор? Лучше я с тобой поговорю. А все из-за этого дурацкого пульта управления — никак не могу заставить его работать. Иногда мне кажется, будто кто-то проникает сюда и меняет кнопки.

— Я рада, что ты еще не заснула.

— Мне так хотелось поболтать с тобой, что я не стала бы засыпать. — Кара улыбнулась. — Я только что думала о твоем дяде, милая. О моем брате.

Кара кивнула. В их семье покойный брат матери считался паршивой овцой. Он уехал на Запад, когда Кара была еще совсем маленькой, и с тех пор не поддерживал связи с семьей. Мать Кары и дедушка не желали говорить о нем, а на семейных собраниях запрещалось упоминать его имя. Тем не менее какие-то слухи все же иногда доходили. Они не отличались достоверностью, но были весьма противоречивы: дядя был геем, он не был геем, был женат, но имел связь с цыганкой, застрелил человека из-за другой женщины, он никогда не был женат и спился, играя в джазе...