Исчезнувший фрегат

День близился к вечеру, и мое терпение подходило к концу. А чего они ожидали? В последний прогон вдруг со свистом налетел такой порыв ветра, что корабль едва не оторвало от причала, по крайней мере, могла сломаться мачта или порваться грот. В общем, я устал, мы все уже устали, и Айан выпустил топенант, когда я скомандовал приспустить грот… При мысли о разрушительных последствиях неумелого обращения со снастями у меня по спине побежали мурашки, и я поймал себя на том, что молю Бога, чтобы Гэлвин оказался дельным помощником.

В тот вечер я не стал пить кофе и заснул прямо за столом. Разбудил меня Нильс. Остальные уже ушли. По-прежнему только он один из нас ночевал на борту.

— Дождь закончился, идите спать.

Я окинул взглядом помещение кают-компании, большой стол в кардановом подвесе. Здесь, как в столярной мастерской, повсюду валялись инструменты и древесная стружка. Но понемногу все обретало законченный вид. Каюты и гальюн теперь были с дверьми, а по потолку везде были прикреплены удобные ручки.

— Это хорошая вещь, ja, — сказал он, глядя, как я потянулся к одной из них для устойчивости. — Будем, как обезьяны, перелетать от одной ручки к другой.

Он проглотил остатки своего аквавита[116] и поднялся на ноги.

— Но с ручками лучше, намного-намного лучше. Меньше костей переломаем, да?

Хохотнув, он обнажил свои потемневшие зубы.

Я снова уснул, как только влез на свою полку над Айаном, и ни разу не проснулся, пока луч света через окно не стал светить мне в лицо. Сразу же после завтрака я снова устроил им парусный тренинг, на этот раз привлек и Нильса, потом объяснил, как нужно перебрасывать парус при повороте через фордевинд в том случае, когда кто-то из нас оказался за бортом. Не так-то просто проводить учения на палубе, когда корабль стоит пришвартованным к причалу. Мы два раза повторили всю последовательность действий, и на этом я остановился, так как нужно было произвести кое-какую модернизацию проводки шкотов генуи[117], кроме того, необходимо было отрегулировать оттяжку грота-гика. У остальных тоже были дела, которые нужно было закончить до того, как мы в конце концов отправимся в испытательное плавание. Еще в тот вечер я учил их читать карты и прокладывать курс. Айан все схватывал на лету, но даже при этом я с ужасом обнаружил, какие огромные пробелы в знаниях подобного рода еще предстояло восполнить, а ведь мы собирались в моря с едва ли не худшими условиями на земле.

На следующий день, в четверг, меня снова пробудило солнце, но оно оставалось на небе недолго. К тому времени, когда мы позавтракали, небо затянули облака, над вершинами гор на западе нависли темные тучи и в проливе поднялся ветер. Я пытался уговорить Айана изменить последовательность испытаний мотора и парусов. Он согласился с моими доводами, что нужен умеренный ветер, по крайней мере, на словах, но отказался проводить проверку парусов в первую очередь.

— Если с двигателем или с этим валом что-то не так, то чем раньше я об этом узнаю, тем лучше. Сначала испытаем двигатель, затем поднимем паруса и протестируем муфту сцепления вала и новый генератор. О’кей?

Мерседесовский дизель уже рокотал свою бравурную мелодию, и через десять минут мы отошли от причала с Айрис у штурвала и Айаном, прокладывающим курс на карте под моим руководством. Я был бы рад, если бы на руле стоял капитан Фредди. Его присутствие прибавило бы мне уверенности, но его, к сожалению, пригласили на борт панамского танкера, и мы вышли без него. Шум в рубке был таким сильным, что разговаривать было практически невозможно. Нильс снял кожух, гасивший рев мотора, и сидел на полу, свесив ноги над рокочущим монстром, пока мы удалялись от пристани. Выйдя в пролив, мы свернули к югу и легли на тот же курс, по которому ходили в воскресенье на полужесткой надувной лодке, направляясь к полуострову Брансуик. Ветер дул в обратном приливу направлении, и частые волны шумно разбивались о нос корабля.

Склонившись в сторону от штурвала, Айрис крикнула Нильсу:

— Все нормально?

— Ja, — кивнул он.

Она обернулась ко мне, улыбаясь.

— Все в порядке, никаких накладок.

— Да, все нормально, — согласился я.

Но это пока. У меня пересохло во рту. Ветер усиливался.

Нильс час провозился с мотором, прежде чем наконец сказал, чтобы я поднимал паруса и уваливался под ветер, чтобы раскрутить гребной винт при отключенном моторе и проверить работу генератора. К этому часу ветер усилился до пяти баллов и время от времени со шквалом налетал дождь. При подъеме парусов произошла лишь одна заминка, когда я, как Айан два дня назад, схватил топенант вместо кливер-фала. Я решил поднять мидель-кливер, и, пока мы еще шли против ветра на моторе, я взял риф на гроте. Таким образом, когда мы стали по ветру, площадь парусов оказалась слишком малой для выработки достаточного количества энергии при отключенном двигателе. Это было так, поскольку двухлопастной пропеллер, который Нильс прикрепил на верхних салингах, поднявшись по выблёнкам[118] на фок-мачту вскоре после того, как генератор был установлен, вертелся как следует.