Исчезнувший оазис

Мало-помалу гости исчезли в зале, и двери за ними закрылись. Флин ощутил в себе желание уйти, но не домой, не на работу, а в бар и напиться там, насколько позволяло время. Он вышел из отеля. За ним спустя несколько секунд засеменил вразвалку пухлый незнакомец в светлом пиджаке.

Фрея только-только взлетела — полуночный рейс должен был доставить ее из Сан-Франциско в Лондон, а затем в Каир. У нее была пропасть свободного времени, однако, как всегда в таких случаях, часы таинственным образом начинали спешить, и все закончилось судорожной беготней. Она оказалась последней в очереди на проверку, в числе последних взошла на борт, еле втиснула рюкзак на багажную полку, после чего заняла место между тучным латиноамериканцем и патлатым подростком в футболке с Мэрилином Мэнсоном.

После взлета она посмотрела меню передач, предлагаемых к просмотру: старые серии «Друзей», дурацкая комедия с Мэттью Макконахи, документальный фильм канала «Нэшнл джиографик» о Сахаре, который ей хотелось смотреть меньше всего, учитывая цель поездки. Еще немного полистав меню, Фрея выключила экран, откинула спинку кресла и вставила наушники от плеера айпод. Зазвучала «Боль» Джонни Кэша. Подходящая музыка.

Родители назвали дочерей в честь великих путешественниц — Фреи Старк, исследовательницы Среднего Востока, и Александры Давид-Неэль, покорительницы Гималаев. По иронии судьбы их пристрастия проявились противоположным образом: Алекс тянуло к жаркому климату и пустыням, а Фрею — в горы.

— С вами ничего нельзя знать наверняка, — шутил их отец. — Надо было вас поменять еще в роддоме.

Он был человек крупный, как медведь, веселого нрава, преподавал географию в их родном городке Маркем, штат Виргиния. Помимо джаза и стихов Уолта Уитмена, отец любил отдыхать на природе. Фрея с Алекс еще детьми ездили с ним в экспедиции — пешком через горы Блю-Ридж, на каноэ по реке Раппаханнок, под парусом у берегов Северной Каролины. Отец показывал им всевозможных птиц, животных, знал названия множества растений, рассказывал о ландшафтах родного края. Именно он привил дочерям дух первооткрывательства, умение восхищаться дикой природой.

Внешность — светлые волосы, зеленые глаза, стройные фигуры — они унаследовали от матери, известной художницы и скульптора. А кроме внешности — некоторую сдержанность и самодостаточность, нелюбовь к пустой болтовне и шумным компаниям. Отец был душой общества, балагуром и весельчаком, а женщинам семьи Хэннен, наоборот, нравилось уединение.

Алекс была старше сестры на пять лет, умнее и покладистее, хотя красота ее меньше бросалась в глаза. Они не проводили вместе все дни напролет, как бывает между сестрами, — разница в возрасте предполагала разницу в интересах, которым и посвящалось все свободное время.

Их старый деревянный дом на краю города скрывал залежи сокровищ — карты, атласы, путеводители и книги о путешествиях. В дождливый день девочки набирали по стопке любимых томов и прятались в своих потайных уголках — мечтать о будущих приключениях. Алекс уходила на чердак, Фрея — в обветшалую садовую беседку. На природе, где сестры проводили большую часть времени, они тоже выбирали разные маршруты: Фрея бродила по лесам и садам вокруг города, забиралась на деревья, ладила веревочные лестницы, засекала по часам, сколько времени занимает прохождение пеших маршрутов или небольших скал, и всегда подгоняла себя: «Быстрее, быстрее, быстрее»…

Алекс тоже любила исследовать новые территории, но действовала больше по науке: брала с собой блокнот, цветные карандаши, фотокамеру, старый армейский компас (он когда-то принадлежал моряку, погибшему при Иводзиме). Домой она возвращалась поздно вечером, с блокнотом, заполненным заметками о ее путешествии, набросками, описанием маршрута, и с рюкзаком, набитым всевозможными трофеями — листья, цветы, сосновые шишки, камни причудливой формы. А как-то раз Алекс приволокла домой дохлую гремучую змею, нацепив ее на шею вместо галстука.

— А я-то думал, что ращу двух девиц, — вздыхал отец. — Боже, и кого я выпустил на этот свет?