Исчезнувший принц

Это он обещал своему отцу и обещание помнил с самого раннего детства. Не то чтобы он об этом сожалел или еще о чем-нибудь, связанном с отцом. И Марко гордо вскинул черноволосую голову. Ни у кого из мальчиков не было такого отца, ни у кого. Для Марко он был богом и вождем. Он всегда видел отца одетым бедно и скромно, но, несмотря на его поношенное пальто и старую рубашку, тот все равно сразу выделялся из толпы таких же, как он, бедняков. Он был самый заметный, действительно выдающийся. Когда отец шел по улице, прохожие часто оборачивались, чтобы поглядеть ему вслед, чаще даже, чем они оглядывались на Марко, и дело было не в том, что отец был высок, красив и смуглолиц, а в том, что у него был вид человека, привыкшего командовать армиями, которого никто не смел ослушаться. Однако Марко никогда не видел, чтобы отец хоть кем-то командовал, кому-то приказывал. Жили они всегда бедно, одеты были плохо и достаточно часто недоедали. А все же, где бы, в какой стране они ни жили, где бы ни скрывались, их немногочисленные знакомые всегда относились к отцу почтительно и редко садились в его присутствии, пока он не приглашал их сесть.

«Это потому, что он патриот, а патриотов уважают», — говорил себе Марко.

Он тоже хотел стать патриотом, хотя никогда в жизни не видел своей родной страны Самавии. Тем не менее он хорошо ее знал, потому что отец всегда рассказывал о ней, с того самого дня, как взял с него обещание молчать и никому ничего о Самавии не говорить. Он учил Марко, помогал разглядывать карты страны, ее городов, гор, дорог. Он рассказывал сыну о несправедливостях, причиненных народу Самавии, о его страданиях, борьбе за свободу, и, прежде всего, о его непобедимом мужестве. Когда Марко с отцом говорили об истории своей страны, кровь закипала у сына в жилах и по отцовскому взгляду он понимал, что и его кровь пылает. Жителей Самавии убивали, их грабили, они тысячами умирали от жестоких притеснений и голода, но души их подчинить было невозможно, и несколько веков, когда более могучие народы подавляли самавийцев и обращались с ними, как с рабами, они не прекращали борьбы за то, чтобы снова стать свободным народом, как несколько столетий назад.

— Но почему мы тоже не живем там? — вскричал Марко в тот день, когда обещал хранить тайну. — Почему нам нельзя возвратиться и тоже сражаться? Когда я вырасту, то стану солдатом и умру за свободу Самавии.