Исчезнувший принц

Войдя, он должен был сесть на деревянный сундучок Лазаря, потому что сидеть больше было негде.

— Я хочу вас спросить, — сразу приступил к делу Рэт, — его не раздражает, что я все время гляжу на него? Я ничего не могу с собой поделать, но если ему это не нравится, ну, я тогда постараюсь глядеть вниз, на стол.

— Хозяин привык к тому, что на него все смотрят, но лучше спроси у него самого, он любит, когда с ним говорят откровенно.

— Хотел бы я узнать обо всем, что он любит и не любит, — ответил Рэт, — хотел бы я... а вы не можете, вы не скажете, что я мог бы для него делать? Не имеет значения, что это. И ему даже знать не надо, что это я делаю для него, а не вы. Конечно, вы не доверите мне что-нибудь особенно важное, но вы же служите ему день и ночь, не могли бы вы передать какие-нибудь обязанности мне?

Лазарь бросил на него проницательный взгляд и несколько секунд молчал.

— Ну, время от времени, — ворчливо согласился он, — я могу позволить тебе почистить его сапоги. Но не каждый день, а так, раз в неделю.

— А когда вы разрешите в первый раз?

Лазарь задумался, так сосредоточенно нахмурив брови, словно решал вопрос государственной важности.

— В следующую субботу, — нехотя согласился он, — не раньше. И в тот день, когда ты почистишь его обувь, я ему об этом доложу.

— Но это не обязательно. Не обязательно, чтобы он об этом знал. Мне это самому нужно, чувство, что я ему могу быть полезен. И я сам это постепенно узнаю, не беспокоя вас. Я что-нибудь придумаю.

— Но для меня все равно будет беспокойство, если кто-нибудь другой станет ему прислуживать.

Теперь наступила очередь Рэта задуматься, и он еще больше сморщился от напряженного раздумья.

— Я тебе скажу, если захочу что-нибудь предпринять, ведь ты же первый стал ему прислуживать.

— Я ему прислуживаю со дня его рождения.

— Да, он... он принадлежит тебе, — сказал Рэт все еще задумчиво.

— Нет, это я ему принадлежу, — сурово ответил Лазарь, — я принадлежу ему и молодому господину.

— Вот оно как, — хихикнул Рэт, — а я никогда никому не принадлежал.

Его пронзительный острый взгляд подметил мгновенно промелькнувшее выражение на лице Лазаря. Ему показалось, что Лазарь вроде бы жалеет его.

— Если ты будешь с ним достаточно долго, — а вообще-то для того много времени не требуется, — ты тоже станешь его человеком, как все другие.

Рэт выпрямился, как только мог.